Друг
Шрифт:
Снова Семен разволновался, не может успокоиться.
– Да нее… – раздался глубокий размеренный бас Козла… а нет, простите, сержанта Козлова. – Да ты успокойся, Семя.
Это он зря, Сему бесит, когда его называют Семечкой или Семенем. Впрочем, Петрухе такие тонкости до одного места.
– Вот когда тебя резать будут паладины на Кассиде, ты вспомни мои слова, – назидательно пробурчал Сема, не решаясь ему в лицо высказать свое негодование.
– Это че еще за паладины? – глубокомысленно изрек тот.
Раздался шорох и скрип матраца. О черт, только меня не дергай…
– Слух, Гиря, а кто такие паладины? – тяжелая хватка Козловских пальцев за мою щиколотку.
– Рыцари-командиры благородных кровей в армии кассидян, – недовольно и не сразу ответил я, стараясь сильно не просыпаться. – Ты вряд ли когда прямо с ними пересечешься, это ровня наших генералов для туземцев…
– Перережут нас всех к х*рам там, – снова убежденно закудахтал Семен, – и вас тоже, предателей…
Ну, начинается. Достал уже за четыре дня пути.
– Ну а что ты предложить можешь? – вспылил я, уже просыпаясь окончательно. – Рабочим на Титан, чтобы сгинуть через месяц от дозы радиации? Если еще раньше не вспорят брюхо лазером за нытье твое…
– А мобилизация не так плоха, – вставил свою лепту Петруха, – мы с Гирей уже работали на Содружество…
– Которое казнило моих родителей?! – вскипел Сема. – Разрушило карьеру твоего отца? – а это уже выпад в мою сторону. – Вы записались в рабы к той самой власти, которую по идее так ненавидите!
– Заглохни уже! – гаркнул четвертый наш сосед по плацкартной кабине, которого подселили к нам в Чите. Сема сник.
Путь в космопехотный лагерь лежал по старой как мир Транссибирской магистрали, на таком же древнем, еще российского производства поезде. Названия конечной станции, где мы пересядем на современные линии маглева 4 до маленького городка Халкабад в Туркестане 5 , не знал никто, кроме команды машинистов и, пожалуй, самого майора ФСБ.
4
маглев – поезд, основанный на технологии магнитной левитации (прим. Фёдора).
5
Туркестан – государство в Среднеазиатском районе, образованное после Третьей Мировой на месте Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Афганистана и т.д. С Туркестаном у Содружества ряд договоренностей и союзов (прим. Фёдора).
Крабов, кстати, оказался вполне нормальным мужиком. Мой неудачный побег он замял и оформлять сопротивление властям не стал, а просто уже в наручниках отправил в отделение ОМС. Что, собственно, и положило начало моему уважению как к командиру… Держится он с нами, конечно, не на равных, но в той же со всеми степени терпит все прелести путешествий в российских плацкартах. За что его сослали в комбаты штрафников, майор так и не признался, эта тема своеобразное табу на наших собраниях. Собирает нас Крабов каждый день после ужина в своем плацкарте, где устроился с ротными капитанами – «командирская берлога», как прозвали их кабинку остальные. Созывает поротно на час-другой, рассказывая толику информации о наступившей войне и общей ситуации. Вводные инструктажи нас не особо обнадеживают, но на душе становится спокойней. Не зря говорят, что главный враг человека – неизвестность. Хотя бывают и совсем беспросветные подробности, о которых рядовому составу Крабов приказал не рассказывать.
Я взглянул на Сему. Морально раздавленный большинством, он недовольно бурчал что-то себе под нос, уткнувшись в свой смарт. Конечно, он не согласится добровольно лететь на Кассид, да и вообще служить Содружеству. Он рано лишился родителей, расстрелянных в гражданскую войну, чудом избежал детских коррекционных лагерей, куда сгоняли для перевоспитания всех детей противников нового режима. До тринадцати-четырнадцати лет Сема жил со старшим братом, отморозком похлеще того же Базиля, вскоре лишился и его. Брат его работал где-то в управлении военной милиции, откуда был выгнан за превышение полномочий и за тяжесть проступка сослан на Титан. Там он и загнулся через полгода, о чем известила запоздалая похоронка.
В коридорчике вагона раздался шум, и к нам завалился, пробираясь через полосу вытянутых ног, посыльный солдатик из соседнего с Крабовым плацкартного отделения. Покрутив головой, он увидел мое выглядывающее с верхней полки лицо.
– Лейтенант Правко? – вежливый кивок с моей стороны. – Майор Крабов приказывает собраться через пять минут в его отделении для ежедневного собрания, – дождавшись повторного кивка, солдатик затопал дальше по вагону в поисках остальных взводных.
Что-то сегодня раньше, чем обычно, комбат еще не собирал нас до ужина.
– Слух, Гирь, а шо, че-то важное, раз так рано? – очередной глупый вопрос сержанта Козлова не особо удивил.
– Да, Петруха, что-то важное, – терпеливо ответил я, слезая с полки.
* * *
Великая равнина. Огромная, необъятная, непознаваемая. На Земле конца XXII века тяжеловато найти пустынное место – трудности с перенаселением, обрушившиеся на Землю в последние годы, заставили человечество обживать и безжизненные пески Сахары, и ледяные пустоши Антарктиды. Но вояки вкупе с ФСБ постарались на славу: километров на пятьдесят вокруг КУТЛа, как уверял меня Крабов, нет ни единой души, каждая травинка и стебелек находится под наблюдением лиц, отвечающих за это головой. Даже мышь не проскочит, как хвастал в поезде майор. Впрочем, шансов выбраться отсюда не больше…
Что за пораженческие настроения, солдат! Будь оптимистичней, сделай, как говорил отец, «морду лопатой» и радуйся жизни! Старательные вояки убрали всю ржавую радиоактивную технику и прочий мусор с контролируемой территории, чтобы не мешала работе радаров и спутниковых систем. Зато сейчас степь такая, какая была, наверно, до Третьей Мировой: дикая, ровная, первозданная – настоящий луговой океан под голубым небесным покрывалом с редкими прорехами белых облаков. Иногда, ближе к вечеру, пробегал легкий ветерок, лаская в лучах заходящего солнца пожелтевшие и отцветшие травинки, заставляя, быть может, в последний раз наслаждаться летним теплом и светом. В полном смысле зимы, с сугробами и вьюгой, здесь не бывает – не тот климат – но температурная разница ощутима, особенно для растительного мира.
КУТЛ – это учебно-тренировочный лагерь, специальный центр подготовки космопехотных подразделений. Космическая пехота, как отдельный род войск ВКС, возникла одновременно с переносом театра боевых действий на пространство Солнечной системы и участвовала во всех колониальных конфликтах XXI и XXII веков. В многочисленных локальных войнах за независимость внеземных колоний выработались и основные принципы космического десанта, являющегося неотъемлемым элементом космопехоты.
И вот мы здесь. Прошло полмесяца, как мы прибыли сюда. Почти ровно две недели, как колонна грузовиков, груженная штрафниками со всей страны, приехала в эту пустынную местность с непонятной, меняющейся изо дня в день погодой. Не такая уже пустыня, какая была в Халкабаде, но и не совсем степь, где мы пересаживались на маглев – что-то среднее в субтропической полосе, с периодически встречающимися оазисами густой растительности. В распределительном городке нашу владивостокскую компанию разделили, разбросав по окрестным КУТЛам. Крабов из Артёмовских оставил в батальоне только пятерых: меня, Сему, Козла, Атаса и Драпу. Совсем ненормальных, в их число попал и придурок Фил, увезли на машинах в соседние лагеря, дифференцировав по своим каким-то признакам. Семе пришлось поутихнуть, всё-таки перспектива отправиться на космическую стройку Титана его пугала еще больше. Но длилось это спокойствие недолго.