Другая дверь
Шрифт:
Глаза её всё больше вылезали из орбит, одновременно, как ни странно, наполняясь печалью.
Наконец, она сдалась:
– Ты мне напоминаешь первого мужа… – по губам скользнула несколько кривая усмешка. – Он тоже ничего не мог и не умел, кроме танцевать. Он танцевал так, что на это приходили смотреть из соседних домов и приезжали из других городов. Если стол был заставлен тарелками и мисками, Наум, не глядя вниз, выплясывал полчаса и ничего ни разу не задевал. Ты хоть так умеешь?
– Нет… – честно признался
Представить себя выплясывающим, да ещё на столе между тарелок у него никак не получалось. По рассказам бабушки, был у неё какой-то дальний родственник, который умел что-то подобное…
Может быть, этот самый Наум и был и они со старухой – тоже родственники? Хотя, вряд ли, да и какое это имеет значение?
– И что мне с тобой делать? – закручинилась между тем Песя Израилевна. – Ты действительно похож на Наума, и я бы рада тебе помочь. Могу найти что-нибудь, знакомых немало, только дай мне хоть какой-то шанс… Хлеб умеешь печь? Варить, жарить? Чем ты занимался-то там, в этом своём будущем?
– Торговал старыми книгами… – опять честно сказал Слава.
Старуха долго разглядывала его, потом спросила:
– И хватало на жизнь?
– Прилично… – почти обиделся Прохоров, – больше, чем все те, кого ты перечислила…
Он хотел добавить ещё «вместе взятые», но потом решил не пугать старуху.
Она между тем, видно не расслышала последней фразы нашего героя, а то бы точно начала возмущаться, смотрела в потолок, и губы её шевелились.
– Нет, никого не знаю… – сказала чуть погодя, – Могу спросить у раввина Теодоровича, он человек учёный и вдруг знает кого-нибудь… Так спросить?
– Спроси, отчего же нет…
Хотя отлично понимал, что тому раввину найти человека, которому нужен специалист по русским антикварным книгам – всё равно, что найти эксперта по иероглифам майя.
Но что делать, как жить дальше, когда кончатся хотя бы завтраки у мадам Шнор, наш герой пока никак не мог придумать. Конечно, был у него зять Володя, с большой кучей денег, но как до того Володи добраться?
– Господин хочет расплатиться за ужин? – на плохом русском языке спросил у него кто-то под ухом.
Та-да-та-там…
Прохоров поднял голову, прямо возле стола стоял представительного вида лысоватый господин, которого наш герой раньше видел на входе и вполне резонно считал хозяином ресторана.
27
Однако такой вариант событий был заранее просчитан и модель поведения выработана:
– Нет, пока нет… – Слава отрицательно покачал головой. – Лучше принесите мне стакан горячего молока…
– Милх? – несколько недоуменно переспросил представительный.
– Милх, милх… – кивнул наш герой.
Затем поискал бумажную салфетку и, не найдя, бросил вслед удаляющемуся хозяину:
– И лист бумаги, пожалуйста…
А пока заказанное несли, Слава ударился в размышления.
О Володе-то он почти забыл последние дни, а помнить надо было бы. Если придумается, как до него добраться, то практически все проблемы, не сразу, конечно, будут решены.
Но тут есть многое непонятное:
Как его искать?
Живьём?
Но добраться до Новой Зеландии в его, Славином теперешнем положении ничуть не проще, чем до Марса или Шамбалы, например…
Написать письмо? На деревню к дедушке?
«Новая Зеландия, господину Владимиру Горностаеву».
Да и сколько идёт письмо? Месяц? Два?
Телеграмма, конечно, быстрее, но всё тот же проклятый вопрос – куда?
Впрочем, кажется ясно, куда…
Какая-то мысль мелькнула в мозгу Прохорова, точная и правильная, решавшая все проблемы. Он ринулся её ловить, потому что не успел зафиксировать, но тут…
– Пожалуйста, ваш заказ…
Слава в бешенстве сверкнул глазами на официанта, который своим появлением прервал такую важную охоту. Вцепиться уроду в аккуратный пробор?
«Но с другой стороны, – удержал себя наш герой, – он-то чем виноват?»
И просто кивнул…
Не очень вежливо, правда…
И попытался вернуться к прерванному занятию, но, как ни старался, не получалось. Тогда он оставил его, исходя из двух моментов: всю жизнь Прохоров считал, что если пришла удачная мысль, но её перебили, и найти столь важную особу не получается, оставь её в покое. Если она реально значимая – вернётся. Если забыл, значит, ощущение важности было ложно.
А второй момент, по которому он отложил столь существенные размышления: пора было приступать к задуманному раньше, а то время, когда его могли и даже должны были выкинуть за дверь, неумолимо приближалось.
Отхлёбывая молоко, он подтянул к себе лист бумаги, достал из кармана ручку и написал на нём:
«В Берлине 1913 года никому не нужен эксперт по старым русским книгам. А в иностранных я не разбираюсь или почти не разбираюсь».
Потом подумал немного и добавил ещё одну фразу:
«И ничего другого делать не умею…»
Прохоров поднял голову, мельком посмотрел вокруг: лысоватый хозяин, швейцар и официант по-разному, но внимательно смотрели на него.
Ладно, тогда ещё раз напишем:
«В Берлине 1913 года никому не нужен эксперт по старым русским книгам. А в иностранных я не разбираюсь или почти не разбираюсь… И ничего другого делать не умею…»
Опять посмотреть…
Ага, официант, повинуясь команде хозяина, прошёл мимо, хотя делать ему в том углу было абсолютно нечего. Ну да, посмотреть, как крепится занавеска к стене – это очень важно. А вот зыркнуть, чтобы понять, что делает странный клиент – так, пустяки, нас это не интересует…
Мало вам? Тогда ещё раз…