Другая сторона озера
Шрифт:
Димыч кашлянул, чтобы нас заметили. Эхо звонко разнеслось по холлу.
Головы вынырнули из-за ресепшна. Видимо, сидевшие привстали.
– Это кто с тобой, Димыч? – аккуратно поинтересовалась одна из голов.
– Свои. Это Александр, его придется взять в тему, если хотите еще год пожить спокойно.
Я толкнул Димыча в бок, ощущая, что меня во что-то втягивают. И зло прошептал:
– Димыч, вы что тут творите? И меня еще решили подставить? Я же тут вроде как начальник.
Димыч отодвинул мой локоть и прошептал в ответ:
– Саша, придется тебе рискнуть и поверить мне. Эта
– Это что, наркота какая-то у вас тут? Я только по молодости баловался. Больше не собираюсь. И перестань называть меня писателем. Какой я, к чертям, писатель. Это ты же сам и придумал.
Димыч уже будто ничего и не слышал. Потянул меня за руку, и мы двинули к стойке.
– Ребята, это Александр. Как я и сказал, свой парень. Я его сто лет знаю. Друг Олега Алексеевича, писатель.
Вадим и Витя были молодыми мужиками. Вите лет сорок, а его другу немного за тридцать, а может и меньше. Они были примерно одинакового роста, и даже их лица были чем-то похожи. Возможно, потому, что у обоих имелись бороды, а волосы были одинаковой длины и взлохмачены. Однако комплекцией они отличались заметно. Витя худой и сутулый, с кривыми зубами. А вот Вадик наоборот, спортивного телосложения, с ровными и будто отбеленными зубами.
Витя долго сверлил меня взглядом, пока Вадим скучающе листал книгу жалоб и предложений, вытащенную из-под стойки. Наконец Витя выдавил:
– Вроде свой. Может, проскочит тоже.
Димыч энергично кивнул.
– А я думаю, был бы не свой, тут бы и не оказался.
Я решил, что это какой-то спектакль по случаю моего приезда. По-другому объяснить происходившее было сложно. Я присел на мраморные перила за ресепшном возле скучающего Вадима и спросил, нет ли у кого-нибудь сигареты. Витя вытащил пачку Winston и запустил её по стойке в мою сторону.
– Спасибо. Не знаю, что вы задумали. Но я с вами, что мне остается, – я решил подыгрывать.
Витя толкнул Вадима. Из тумбочки у себя в ногах тот вытащил графин, а за ним и граненые стаканы.
– Смотрю, везде у вас эти графины.
Витя кивнул:
– В подвале столовой куча ящиков с посудой тех времен. Графины, граненые стаканы, тарелки и всякая такая мура.
Вадим встал и вытащил из кармана горсть шоколадных конфет. Раздал всем по одной.
Димыч машинально взял конфету, а после кинул ее на стойку.
– Тьфу ты. Опять вы как бомжи. Сходи, Вадик, и принеси что-нибудь из холодильной комнаты. Я же ее забил почти под завязку.
Вадик послушно, ничего не говоря, двинул куда-то по темному холлу. Мы с Витей закурили, и дым заструился в темноту потолка.
Димыч нарушил тишину.
– Значит, так. Слушай внимательно и старайся не относиться скептически. – Он пристально посмотрел на меня. Я кивнул и Димыч продолжил. – Мы тут пару лет назад, когда меняли трубы в подвале, наткнулись на одну странную штуку. Пол подвала не забетонирован, и на дне, в земле, откапывая трубы, мы нашли верхушки пары камней. Ради любопытства решили их раскопать. Оказалось, что камней там несколько штук и стоят они кругом. На камнях что-то наподобие рун. Ну, мы подумали, что это что-то из наследия язычников осталось. Не строителям же это ставить. Скорее всего, они, получив задание строить корпус, нашли эти камни, но убрать их по какой-то причине не решились и просто засыпали, а сверху построили здание. Мы посмотрели на них и оставили. Решили никому не говорить. Ну зачем лишние слухи и сплетни? Я про эти камни и забыл уже, пока однажды мы не потеряли на сутки этих двоих. Обыскали все окрестности с Наташей, а их нигде нет. Но в какой-то момент мы догадались спуститься в подвал, и что же мы там увидели, как думаешь?
Димыч посмотрел на меня вопросительно.
Я выпустил кольцо дыма и недоверчиво покосился на Димыча:
– Ну и что же?
– А то, что камни эти полностью отрыты и стоят на каком-то постаменте, а в центре – круглая плита. А возле плиты сидят эти двое, перепуганные насмерть. В общем, мы поняли, что наши красавцы тут не просто бухали, а этот стоунхендж отрывали.
Как бы то ни было, отвели их домой, а когда они проспались, начали нам объяснять что-то про проход, который они нашли, и про то, что были в каком-то нереальном месте, и что там как-то удивительно до жути. Говорили они путано и на вопросы четко ответить не могли. Короче, повели они нас в этот подвал и уже на месте разъяснили, что будто бы, пока они наводили окончательный лоск на эти валуны, они изрядно набрались и заснули на плите, что по центру, а проснулись неизвестно где. И провели они в этом новом месте двое суток, пока опять не открылся проход, и они не ускользнули обратно.
Димыч толкнул Витю в плечо.
– Правильно я говорю?
– Ну, только если в очень общих чертах. Так-то все было намного сложней. Но суть вот в чем: да, это портал, и через него можно попасть куда-то, но куда именно, понять сложно. И совершенно не обязательно, что попадешь в то же место, где был прежде.
Я подпер голову руками, чуть не уронив бычок. И нехотя пробормотал:
– И что, я должен поверить в этот бред? Дайте лучше пепельницу.
Витя извлек из стола увесистую стеклянную пепельницу и, шумно опустив ее на стойку возле меня, пробормотал:
– А хер ли нам распинаться? Все равно показывать надо. И сегодня тот самый день, когда показать можно.
Димыч хлопнул в ладоши:
– Я так и подумал. У меня уже чутье на это дело. Да, забыл сказать, открывается портал в не известные никому дни.
Я сокрушенно вздохнул и затушил бычок:
– Вы все-таки, походу, под чем-то. Хрен с вами, давайте и я сожру.
Витя, не дождавшись Вадика, наполовину налил стакан и залпом выпил. Шумно выдохнул.
– Херовый ты писатель, Саша, если не допускаешь возможности того, что мир не такой, каким он тебе кажется.
Я недоуменно поднял глаза на Витю. Мне почему-то стало жутко обидно. Я тоже налил себе из графина и, не отрывая взгляд от Вити, выпил. Налил, правда, раза в три меньше, чем выпил Витя. Травяной вкус ударил в нос.
– Знаешь, Витя, это обидно. Может, я и херовый писатель, но не позволяю себе такие вот детские шуточки. Да и вообще, вы себя все тут ведете как дети. Мы не в пионерском лагере. Ты вроде, Витя, был энергетиком. Ответственная работа, но и ты туда же. Устраиваете какой-то балаган. Разыгрываете взрослого человека, как ребенка.