Другая сторона озера
Шрифт:
– Я сказал, хватит об этом!
Рык как будто вырвался сам по себе, без участия губных или каких-либо других мышц. Димыч просто открыл рот, а оттуда вырвался пучок рыка, напоминающий связную фразу. Девушки от этого голоса соскользнули с лавок, удерживаясь за них только руками. Было похоже, что в любую минуту они готовы рвануть под стол. Взгляд у них стал какой-то остекленевший. Я вспомнил, что точно такой же взгляд был у них, когда они, как каракатицы, бегали по полу в оранжерее. Тут Димыч, видимо, заметил, что на мне нет лица, и я вот-вот впаду в панику, поскольку этот его рык напугал и меня. Он, похоже, понял, что нужно что-то делать, чтобы успокоить нас, и мягким, как бы извиняющимся, тоном произнес:
– Сегодня мы уже слишком много привлекли нежелательного внимания. Боюсь, что это может плохо закончиться. Давай-ка, наконец, я достану свою лучшую настойку.
Я кивнул и посмотрел на девушек. Те принимали прежнее положение, но все еще с недоверием смотрели на Димыча. Тот укоризненно помотал им головой, вроде как говоря: ну вот зачем довели до такого, и ушел в сторону кухни.
– Брусничная. Девушкам рекомендую разбавить брусничным морсом, – торжественно произнес Димыч, возвращаясь с кухни.
Девушки сидели за столом и обиженно смотрели на Димыча. Он взял два чистых бокала и поставил перед ними. Наташа кивнула, и Димыч налил ей граммов пятьдесят настойки в высокий стакан. Потом посмотрел на Нюшу. Та тоже кивнула. Димыч налил и ей. Потом придвинул к ним графин с морсом.
– Разбавите по вкусу, девушки.
Нам он налил по полстакана. Когда все взяли в руки напитки, Димыч спросил:
– За что выпьем?
Девушки молчали. Пришлось сказать мне:
– Давайте за то, чтобы не ссориться. Это худшее, что можно сделать, когда вокруг опасность.
Димыч кивнул:
– Чертовски верное замечание.
Мы чокнулись. Девушки все еще насупленно смотрели на Димыча.
Нюша сделала большой глоток своего коктейля и обратилась к Димычу:
– Тогда ты нам почитаешь. Ты знаешь, что нас это отвлекает от дурных мыслей.
Наташа закивала головой. Я удивленно смотрел на них, но решил, что чтение лучше «Эрудита», и обратился к Димычу:
– Знаешь, а я, пожалуй, тоже не против послушать. У тебя бывает такой милый голос, когда ты захочешь.
Девушки залились смехом. Димыч на мгновение растерялся, а потом тоже загоготал. Быстро опомнившись, он велел всем вести себя потише.
– Ты отлично справляешься, Саша. Видимо, где-то внутри ты знаешь, что когда бездна собирается обрушиться на тебя, то все, что остается, – это смеяться, – он смотрел на меня с какой-то отрешенной улыбкой.
– Да, Димыч, и ты тоже отлично умеешь подбодрить.
Все опять засмеялись.
– Если так, что вам почитать, детки? – улыбаясь, спросил Димыч.
Девушки переглянулись и Нюша предложила:
– Может, «Сердца трех»? Чтобы отвлечься, самое то.
Димыч посмотрел на меня, потом на Наташу. Мы одобрительно кивнули.
Пока Димыч рылся на полках, ища книгу, мы с Нюшей притащили от стены возле входа в оранжерею кушетку, а Наташа откуда-то из темноты шкафа извлекла большое покрывало и расстелила его у камина напротив кушетки. Димыч уселся с книгой на кушетку, а мы развалились на покрывале, захватив с собой бокалы с настойкой. Света от расставленных на полке над камином свечей и самого камина хватало, чтобы Димыч мог читать, не напрягая зрения.
Нюша придвинулась поближе ко мне и положила мне на плечо голову.
Димыч поинтересовался, не против ли я, если он будет читать не с начала, поскольку они уже успели прочесть часть этой книги. На что я ответил, что не имею ничего против, поскольку читал эту книгу и помню канву произведения. Отложив закладку, Димыч негромко начал:
– Урра! – возликовал Френсис, услышав эту новость.
– И умер, точно крыса в крысоловке. Я видел его голову, которая торчала из щели в скале. Зрелище было не из приятных. И начальник полиции тоже умер. И… и еще кое-кто умер…
– Неужели Леонсия! – воскликнул Френсис…
Голос тихонько разносился по залу, смешиваясь с треском только что подкинутых дров. Мысли быстро устремлялись вслед за происходящим на страницах книги. Стали вспоминаться образы актеров, сыгравших в советской или тогда уже российской экранизации книги. Подумалось, что Джек Лондон, должно быть, представлял их совсем не так, но теперь ничего не поделать. Буду вспоминать Жигунова и ту симпатичную актрису с блондином, который был в роли Френсиса. Голос Димыча то переходил нашепот, то, следуя за сюжетом, набирал обороты и повышался в тембре. За окном опять что-то негромко проскрипело и замолкло. Нюша шепнула:
– Уходят, наверное. Скоро станет совсем спокойно.
Вместо ответа я тихонько кивнул, чтобы не мешать чтецу. Голос смешивался с теплом камина и обволакивал. Спокойствие и вправду начало наполнять тело. Очень скоро я уснул.
23.12.
Проснулся я там же, где и уснул, правда, меня накрыли теплым пледом. В доме царила тишина, а на столе было прибрано. Солнце светило через окна, и подсвеченные яркими лучами пылинки кружились в странных танцах.
Пройдясь по первому этажу, понял, что в доме я, по всей видимости, один. На всякий случай крикнул, позвав Димыча. Никто не ответил, зато на столе в кухне обнаружилось блюдо с пирожками и кувшин молока. Этим и позавтракал. Пока ел, изучал наконец-то хорошо освещенный пейзаж. Из окна, у которого я расположился, было видно озеро, уходящее на несколько километров вдаль, да лес, который его окаймлял. Еще был виден край соседнего дома напротив, да мосток, вмерзший в лед за ним. Если и было что-то еще, то оно было накрыто толстым одеялом снега. Судя по тому, что окна не украшал иней, мороза не было. Где-то неподалеку взвыл мотор. Неровно поработав, он начал убавлять скачущие обороты и перешел в ровный рокот. Я догадался, что это, скорее всего, Димыч завел снегоход, чтобы двинуть к другому берегу озера на разведку в поисках того места, о котором он говорил вчера. На ходу доедая пирожок, я выскочил на крыльцо, чтобы Димыч не уехал без меня. Димыч, сидевший на синем снегоходе возле дороги, заметил меня и, сложив карту, убрал ее в рюкзак, стоявший на багажнике, после чего двинул ко мне. Пока он дошел, я начал замерзать, хоть и укутался накидкой.