Другая сторона
Шрифт:
Надо добраться до ангара и посмотреть, что там. Скорее всего, – обычная пилорама, но воображение рисовало жуткие картины: смешение громадных шестеренок, поршней и циркулярных пил, чудовищный механизм, истекающий машинным маслом как слюной.
Ступая как можно тише, Наткет направился к своей цели, то и дело озираясь. Минуты через две он остановился и прислушался.
За бревнами кто-то ходил. Наткет отчетливо услышал шаги, скрип щепок под тяжелыми башмаками. Сердце подпрыгнуло; Наткет прижался спиной к рельефной коре сосен. Странным образом вокруг оказалось
Шаги на секунду стихли, а затем направились в противоположную сторону. Наткет на цыпочках прокрался вдоль бревен и выглянул за угол.
Меж спиленных деревьев ходил голый по пояс мужчина. Лямки рабочего комбинезона болтались на уровне колен, и мешковатые штаны грозились вот-вот упасть. Впрочем, угроза остаться в одном нижнем белье его не смущала – прохаживался он с хозяйским видом, цедя сигарету. В косматых волосах запуталась древесная стружка, а желтый клык был виден издалека.
Наткет чуть не выругался. Его фантастическое везение продолжало демонстрировать чудеса изобретательности. Только вспомнил о Калебе и прям как по заказу – собственной персоной!
Пригибаясь, Наткет пробрался вперед. В голове, занозой засела мысль, что надо убираться отсюда, причем как можно быстрее. И все же он не хотел уходить, пока не увидит, что находится в ангаре. Он достал телефон и сфотографировал строение. Вдруг там кроме пилорамы окажутся кости пресловутого динозавра? Может и безрассудство, но отступать от намеченной цели он не собирался.
– Бригадир, – раздалось за спиной. – А у нас гости!
Наткет выпрямился, боясь повернуться и мысленно отсчитывая последние секунды спокойной жизни. Жестокость вселенной нависла приливной волной и падала с пугающей неотвратимостью. Медленно, словно гиппопотам в болоте, Калеб развернулся. Из-под кустистых бровей на Наткета уставились выпученные глазки.
– Э… – начал Наткет. Мысли метались, как стая птиц, подхваченная ураганом. Бежать? Бесполезно. Выдать себя за продавца энциклопедий? Еще хуже. Не найдя ничего лучшего, Наткет скривился в улыбке.
– Добрый день.
Калеб хрюкнул.
– Вот те раз!
– Давно здесь ползает, – сказали сзади. – Вынюхивает чего-то. Сулек приметил его, когда он еще через ворота лез.
Вот и вся конспирация, мысленно вздохнул Наткет. С тем же успехом, он мог вломиться на раскопки колотя по воротам палкой и во всю глотку горланя матросские песни.
Из-за спины вышли двое и подошли к Калебу.
– Я сперва подумал, может заблудился парень? Сразу видно – не из наших, но всякое бывает. Так нет ведь! Прячется, крадется. Простые люди так не поступают…
– Может он из этих, зеленых? – предложил тип с острой крысиной физиономией.
Калеб уставился на Наткета так пристально, что на какое-то
– А похож, – согласился тощий рабочий с пшеничными усами. – Я их брата знаю, наобщался на севере. Помнишь, они приковывали себя наручниками к дереву, мол тогда мы и рубить не сможем?
– Ага, – подтвердил остролицый – А еще вбивали в деревья гвозди, чтобы пилы ломать. Слинке тогда чуть руку не оторвало сорвавшейся цепью.
Из-за тягача подтянулись еще двое рабочих. На Наткета они смотрели недружелюбно, а один из них – огромный лысый толстяк с трясущимися щеками – и вовсе держал в руках цепную пилу.
– А еще они мяса не едят, – ни к селу ни к городу заметил Калеб. Мысль была тут же подхвачена рабочими.
– Точно, – сказал усатый. – От этого они тощие и бледные, как смерть. Недостаток витаминов и белоков.
Рабочие еще раз оглядели Наткета, высматривая признаки недостатка «белоков». Судя по тому, как хмурились их лица они пришли к неутешительным для него выводам.
– Я ем мясо, – сказал Наткет. Горло пересохло. – Мы же уже встречались сегодня…
Не стоило об этом напоминать. Не стоило. Калеб кивнул.
– Ты че, его знаешь? – удивился толстяк.
– Вроде того, – сказал Калеб. – Он был сегодня у моей бабы. Она ему завтрак готовила.
– Кто? Твоя баба?
– Точно, – Калеб сплюнул.
Наткета затрясло.
– Н-не смей так называть Николь, – процедил он. Попытался процедить.
– Заткнись-а? – сказал Калеб. – Не с тобой разговариваю.
– Это что получается, – спросил усатый. – Пока ты тут вкалываешь, твоя баба крутит шашни с зелеными?
– Не твое дело, – огрызнулся Калеб. Он швырнул окурок и втоптал его в землю.
– Твоя баба, сам с ней и разбирайся, – сказал остролицый – С этим то, что делать?
– Пусть проваливает отсюда и побыстрее, – сказал Калеб. – Нечего тут посторонним шастать.
– Погоди, погоди, – остановил его усатый. – Ты чего, хочешь его отпустить?
– А что еще? На кой черт он нам сдался?
– Ты посмотри на эту рожу. Сейчас мы его отпустим, а он бегом домой. За чем?
– Зачем? – не понял толстяк.
– За молотком и гвоздями! Оглянуться не успеешь, а в каждом дереве кусок железа. Тут уж все, пиши пропало. Хочешь чтобы и тебе руку оторвало? Или голову?
Щеки толстяка колыхнулись как желе от землетясения.
– Не-а… – протянул он.
– То-то и оно, – сказал усатый. – Он и приятелей приведет, все – прощай работа! Ты че, радио не слушаешь?
– Слушаю…
– Плохо слушаешь. У них тут свой канал есть, они там прямо и говорят, что наши раскопки им поперек горла. Природу губим, лес незаконно вырубаем и копаем неправильно… Какую-то систему разрушаем. Требуют запретить все работы иначе грозятся устроить акцию. А у меня жена и дети. Их кормить надо. Эти акции у меня вот где сидят.