Другая сторона
Шрифт:
– Мне нужно твое прощение, я знаю, что я перегнул палку, что... Господи, мне нет оправдания. Я знал, что твоя реакция может быть только такой и поверь, если бы я мог что-то изменить... То я бы начал с того, что не приехал в Сиэтл...
– Это было бы твоим лучшим решением, – фыркнул Грей.
Я стараюсь пропускать мимо каждое его слово. Но, тем ни менее, это все крайне неприятно слышать.
– Я не знал, что Ана твоя девушка... А когда узнал, то на тот момент уже увлекся и... Прости. Еще и ещё раз готов
Удивительно, что Кристиан вообще слушает всю эту ерунду. По всем законам физики у меня должна болеть уже правая сторона лица.
– Тебе лучше уйти... – крайне холодно говорит Грей.
Он снова уставился в окно. Нужно отдать ему должное, таким сдержанным я его еще не знаю. Что говорить... Я шел сюда практически на верную смерть.
Немного помявшись, согласился с Кристианом. Молча, кивнул и открыл дверь его кабинета. Передо мной с широко распахнутыми глазами стоит Ана, прямо по центру гостиной их квартиры. Я давно не был здесь. Много изменений: какая-то перестановка...
– Подожди, – окликнул меня Грей, слегка обернувшись. В душе что-то подскочило под самую гортань, и у меня появилась надежда... – очень жаль твоего деда. Он был замечательным...
– Да... Спасибо...
Более разбитым и подавленным я был только на похоронах своих близких. Надеюсь, последние слова Кристиана и были той самой “надеждой”. Надеждой, на хотя бы частичное восстановление былых отношений.
Аэропорт. Канны
– Как долетели, месье? – интересуется Джером, взяв мой багаж.
– Хорошо, спасибо.
Я восстановил на работу водителя сразу, как только чуть не разбился, заснув за рулём пару недель назад. Постоянные перелеты меня вымотали, и я стал путать дни и ночи местами.
Франция встретила меня проливным дождем. И этим она тоже прекрасна. Прекрасна тем, что я бесконечно влюблен в свою страну. Увы, но ни одно место на земле не занимает столько места в моем сердце, сколько занимает мой дом.
Луиза и Эстель копошатся на кухне. По привычке я пришел поприветствовать их. Увидев эти встречающие улыбки, внутри стало тепло.
Снял пиджак и примостился за столом в полном безмолвии.
– Что-то случилось, Эмиль? – тревожно поинтересовалась Луиза.
– Я бы не хотел об этом говорить, извини...
– Проблемы в Америке?
Конечно, это была бы не мадам Петье, если бы не вытягивала информацию.
– Я распустил команду в Сиэтле и больше туда не вернусь.
– Ну, Слава Богу, нужны тебе те американки... У нас и своих красоток полно...
– Разве я за этим туда ездил? – Ухмыльнулся я, наблюдая краем глаза за красивой фигуркой в узких джинсах, которая спешит поднести мне чай.
Эсти... Надеюсь между нами прежние отношения. За последний месяц мы так
– Что у вас с лицом? – Уловила мой взгляд на себе Эстель. Луиза тут же оказалась рядом.
– Получил по заслугам... Девочки, – пытаюсь поменять тему, – покормите лучше меня.
– О! У меня для тебя есть отличный луковый супчик.
Хлопнув в ладоши, Луиза метнулась к плите.
– Рецепт моей мамы...
Да, этот дом даёт мне жизни. Вот почему дед протянул так долго. В другом месте он бы умер гораздо раньше.
– Эстель, с тобой все в порядке? – увидев позеленевшее лицо девушки, подносящую мне тарелку. Это что на мой суп такая реакция? Я не стану его есть.
Ничего не ответив, она выбежала из кухни, прикрыв рот. Я вскочил по инерции – “может ей нужна помощь?”
– Ничего страшного, – успокаивает меня Луиза, – это обычное несварение...
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, как только Эстель появилась в дверном проёме.
– Все хорошо... я просто что-то не то съела.
– Я скажу Джерому, чтобы отвез тебя к доктору.
Но Луиза не разделяет моей заботы, уперлась кулаками в бока и встретила дочь в боевом настрое.
– Сколько?
– Что сколько? – отвечает Эстель. И быстро принимается за мытье посуды.
– Не придуривайся! Какой срок? Ты была у врача?
– Была...
Я что, идиот? И единственный не понимаю, что здесь происходит?
– Мама перестань! Давай не сейчас...
– Кто отец?
– Мама! – выкрикнула Эстель.
“Отец?”
До меня доходит крайне медленно. Или же это называется “отрицание” – непринятие действительности?
Я сейчас словно на теннисном корте в качестве болельщика, моя голова то и дело поворачивается то вправо, то влево, прослеживая каждый словесный пас от Луизы к Эстель.
– Собираешься растить безотцовщину?
– Ничего я не собираюсь!
Эстель так быстро выбежала из кухни, что едва сообразил, что нужно делать дальше.
– Подожди, – кричал я в след убегающей девушке. “Боже, за ней не угнаться!”. Я практически ее настиг, но она скрылась в бесконечных рядах виноградных кустов.
– Эстель!
Конечно, она не ответит... Я прохожу из ряда в ряд – брожу, словно по лабиринту. И только шлейф клубнично-ванильного запаха помогает отыскать ее.
– Эй...
Я присел на корточки, а затем и вовсе упал на колени, рядом с содрогающейся Эсти. Она обхватила колени и спрятала голову.
– Прошу тебя, не плачь...
Я убираю влажный локон с ее щечки и поднимаю голову за уголок ее подбородка.
– Эсти, посмотри на меня...
Господи, ее глаза просто плывут – вот-вот утонут в потоке слёз.