Другая заря (Новый рассвет)
Шрифт:
– Нет, Присцилла. Никогда. Потому что каждый раз, когда я на тебя смотрю, я вспоминаю день, когда мы сошлись впервые. В тот день я должен был быть с братом. Из-за меня он погиб. Я никогда не прощу этого ни тебе, ни себе. И никогда не забуду, что ты всего лишь шлюха. Мне очень жаль, но я никогда больше не стану пачкать о тебя руки.
Присцилла так и осталась лежать, опираясь на локти, с широко раздвинутыми бедрами, тяжело дыша. Ее грудь вздымалась. Она глядела вслед Джейку расширившимися от ненависти глазами. Он снова ею пренебрег. Она отомстит Джейку Лэнгстону, даже
А добраться до него ей поможет Бэннер Коулмэн.
Бэннер спала допоздна. Проснувшись, она постучала в дверь между комнатами и, не получив ответа, открыла ее. Смежная комната была пуста. Мужчины куда-то ушли.
Что ж, она не собирается до бесконечности сидеть взаперти в гостиничном номере. Раз Джейк ее обманул, она пойдет погулять, и нечего волноваться, что он рассердится.
Она быстро надела костюм и плотно позавтракала в гостиничном ресторане. Была суббота, стоял чудесный солнечный день. На улицах кипело движение. Бэннер вышла из гостиницы и ступила на тротуар. Огляделась по сторонам, решая, куда пойти сначала. Может быть, подождать следующего трамвая…
– Бэннер Коулмэн?
Услышав свое имя, она обернулась и сразу поняла, кто эта женщина. Может быть, ее выдавали глаза. Уклончивые и злые. Бэннер подумала, что для этих холодных серых глаз в жизни осталось мало удивительного. Морщины не выдавали возраста женщины, но был в ее лице необъяснимый отпечаток опытности, из-за которого она казалась даже старше своих лет.
Ее костюм удивил Бэннер. Она ожидала, что проститутка будет увешана побрякушками и браслетами, одета в блестящую ткань, разряжена в пух и прах. Вместо этого на ней был хорошо сшитый темно-синий костюм. Единственной кричащей деталью являлось черное перо на шляпе, дугой ниспадавшее на бровь. Руки были обтянуты лайковыми перчатками. С запястья на шелковой ленте свисал крошечный ридикюль. В руках женщина держала зонтик, подобранный в цвет костюма, но она не раскрыла его, когда вышла из-под навеса, защищавшего тротуар от солнца.
– Меня зовут…
– Я знаю, кто вы, мисс Уоткинс, – ответила Бэннер.
Присцилла изогнула бровь, но промолчала. Бэннер Коулмэн неприятно удивила ее. Она оказалась красивее Лидии. Экзотичнее. Краски ее лица были более яркими. Она переняла женственность Лидии и франтоватую красоту Росса. На Присциллу смотрело лицо сильной женщины, запугать которую нелегко. Она надеялась, что девчонка Коулмэн тут же в ужасе убежит. Вместо этого она проявляла унаследованное от матери мужество.
Присцилла знала толк в женском теле. Она им торговала. На Бэннер Коулмэн можно было бы нажить состояние. Эта мысль привела ее в бешенство. Бэннер молода. На щеках у нее цветут настоящие розы. Она из уважаемой семьи. Встречные на улицах от нее не отворачиваются. Молодость, природная красота, уважение. У нее было все, что Присцилла презирала, но чему втайне завидовала.
– Значит, вы обо мне слышали.
– Да. – Бэннер была бесхитростна. Ее не оскорбляло, что развратная шлюха разговаривает с ней на людной улице. Она ненавидела эту женщину за то, что та спала с Джейком,
– От Джейка?
– Хотя бы.
– Ах, Джейк. – Присцилла на мгновение закрыла глаза и глубоко вздохнула. Когда же она открыла глаза, то была вознаграждена выражением бешенства на лице Бэннер. Так, значит, малышка в него влюблена. То-то она повеселится!
– Мы с Джейком давние… друзья…
– Да, я знаю.
– Когда я с ним познакомилась, он был еще мальчишкой. – Веки Присциллы снова опустились. – Но оставался им недолго, – тихо добавила она. – Он стал очень привлекательным мужчиной, как вы полагаете?
– Меня он всегда привлекал.
– Разумеется, – почти сочувственно сказала Присцилла. – Вы никогда не видели его мальчиком. Как поживают ваши родители? Вы знали, что я познакомилась с ними много лет назад?
– Да, в обозе. Они мне о вас рассказывали.
– Неужели?
Бэннер вспыхнула.
– Я слышала, как они упоминали ваше имя.
Присцилла пришла в восторг.
– Наверняка слышали. – Она наклонила голову. – Вы похожи на обоих. Вы очень симпатичная девушка.
– Благодарю.
– И ваш брат тоже. Я хочу сказать, симпатичный.
Если она надеялась потрясти Бэннер, сообщив, что ее брат был в «Райских кущах», ей это не удалось.
– Я знаю, что он вчера ночью был в вашем публичном доме, мисс Уоткинс. Спасибо за комплимент. Я тоже считаю, что он симпатичный.
Присцилла не получала того удовольствия, на какое рассчитывала. Девчонка гораздо смышленее, чем она ожидала, и перепалка с ней становится рискованной.
Бэннер не заметила, как пришел и ушел трамвай. Не замечала она и косых взглядов, которые бросали на нее пешеходы, крутящиеся вокруг. Она не отрываясь смотрела в глаза соперницы. Присцилла Уоткинс представляла угрозу. Пока неизвестно, какую именно, но представляла. Бэннер чувствовала это каждой клеточкой.
Присцилла была похожа на прелестное лоснящееся яблоко, ее внешнее совершенство соблазняло, пленяло, оглушало. Но внутри Бэннер ощущала гниль.
– Он ведь вам всего лишь сводный брат, не так ли? – продолжила Присцилла, не выпуская нить разговора.
– Да. Его мать умерла, когда он родился. Это случилось до того, как отец познакомился с моей матерью. Но вы все это знаете, мисс Уоткинс. Вы там были.
– Да, я там была. – Присцилла смерила Бэннер оценивающим взглядом. Интересно, крепка ли девчонка духом? Она собиралась это выяснить. – Я там была, когда Джейк и его брат Люк нашли вашу мать в лесу. Знаете, она чуть не умерла.
– Джейк мне рассказывал.
– Ничего другого нельзя было ожидать, если учесть, какие мучения она претерпела. – Присцилла небрежно поправила перо над бровью.
– Мучения?
Присцилла всмотрелась в Бэннер, как ястреб, заметивший раненого кролика.
– Еще бы, родить на голой земле. – Она с притворным смущением коснулась затянутой в перчатку рукой груди. – Ох, извините. Наверное, не стоило ничего говорить. Ведь вы знали о первом ребенке вашей матери, разве не так?
– О ребенке? – прошептала Бэннер, и кровь отхлынула у нее от лица.