Другая жизнь
Шрифт:
В это время неподалеку от них с металлическим шуршанием начинают подниматься створки подземного гаража.
— Помнишь, как месяц назад мы так же курили, а мимо проезжал Бульдог? — спрашивает, затягиваясь сигаретой Ира, — а потом мы с тобой рванули на двадцать пятый этаж…
— Ага! Загрузились по полной, а в результате сплошные траблы.
— Да ладно!
Из гаража медленно и осторожно начал выплывать черный «Мерседес», вытаскивая своё длинное тело из утробы здания, словно бабочка из кокона. Вера смотрит на машину и её охватывают неприятные воспоминания, связанные со словами Ирусика — тогда тоже выезжал автомобиль с Бульдогом, вальяжно ехавшим на обед. А после этого они решились на авантюру.
Автомобиль, наконец, выруливает на улицу и проезжает мимо девушек. Стекла в нем затонированы, заднее стекло приспущено. Вера ожидает увидеть исполняющего обязанности директора «Россервиса», которого они уже видели с Ирой, неподвижно сидящего, словно проглотившего аршин. Однако что это? Ей показалось или она точно видит?
На заднем сиденье восседает их бывший Главный — его толстое бульдожье лицо Вера не спутала бы, ни с каким другим. Бульдог, как и прошлый раз, курит, выпуская струю белого дыма наружу.
— Везет богатым! — замечает Ира.
«Она уже это говорила, — припоминает Вера, — когда мы стояли и смотрели на Главного в машине, говорила только другими словами».
— Власть меняется, а они всегда остаются при деле. — Ира бросает окурок на асфальт, как будто хочет тем самым выразить презрение богачам. — Ну, как ты? Пойдем назад в офис? Я тортики купила по случаю увольнения, попьем чайку.
«Не может быть! — словно пораженная молнией думает Вера, — откуда здесь Бульдог? Его же арестовали! Хотя нет, передавали, что выпустили под подписку о невыезде. Неужели вернули на работу? Невозможно. А что если?.. — у неё перехватывает дух, — что если это знак? Ведь именно об этом говорил Фавн, о том, что эта реальность тоже вымысел! Человек находится там, где быть не должен, в данном случае наш бывший директор».
Ей становится легко и свободно, потому что она получает бесспорное подтверждение безо всяких усилий со своей стороны. Проблема решена, сомнения исчезли. Этот мир такой же, как и тот, но она, конечно, выберет Ниццу и жизнь, в которой увидится с Лешей. Проголосует сердцем.
— Ну, ты идешь ли как? Чего застыла? — приводит её в чувство Ирина. — Скажи ведь похож?
— Кто? — не понимает Вера.
— Да новый Главный, прямо двойник нашего старого. Я как увидела его офигела, подумала, что Бульдог вернулся, а нет! Это новый. Ой, не помню его фамилию! Их в министерстве как в инкубаторе выращивают, такие толстенькие, упитанные, с отъевшимися мордами. Жирдяй, одним словом.
«Все равно! — решает Вера, — новый директор или старый — это знак!»
Они входят в холл, и Вера встречается глазами с Горбоносым.
— Ты иди, — говорит она подруге, — я тебя догоню.
Ирина вызывает свободный лифт и отправляется наверх, на девятнадцатый этаж. Провожая её взглядом, Вера не может заставить себя тронуться с места. Ей всё кажется, что и в этой, тоже оказывается придуманной жизни, может объявиться Алексей. Ничто ему не мешает выжить, а не пропасть на Триумфальной площади, потому как всё это игра воображения, забавы затейливого ума.
Один из лифтов двинулся с девятнадцатого этажа вниз, и Вера как завороженная отсчитывает мелькающие цифры, убывающие к первому этажу. Вдруг это Леша едет к ней? Вдруг он уже появился каким-то образом в офисе и узнал от Иры, что она в холле?
Лифт останавливается, из раскрывшихся дверей вываливается Курасов, который нетвердой походкой движется к выходу. Он сильно пьян и почти не узнаёт окружающих, но её он узнал.
— А Верусик? — Курасов пьяно хихикает, — а я вот, в бар иду. Не хочешь составить компанию? Набухаемся…
— Не-а! — мотает головой Вера. — Ты иди, я здесь побуду.
— Ну, как знаешь!
Курасов идет из бизнес-центра и Вера автоматически отмечает, что его светло-синий пиджак на спине заляпан жирными пятнами. Наверное, схватился за него грязными руками или бросил на пол залитый соусом.
Она переводит взгляд на лифты. Еще один, теперь уже с восемнадцатого этажа, на котором работал Алексей, срывается и начинает падать вниз, стремительно уменьшая цифры. «А ведь на этом этаже работал Лёша! — думает Вера, невольно затаив дыхание, — это должно быть он, не иначе!»
Цифры быстро мелькают: двенадцатый этаж, восьмой, третий, первый…
Глава 11
Звучит сигнал, створки лифта открываются. К глубокому разочарованию девушки из него выходит грузный Макаров — начальник Алексея. Он хмур, неприветлив и неразговорчив. «Опять не то!» — досадует Вера.
Макаров, опустив голову и ни на кого не глядя, шествует, как и Курасов к выходу. Но, так же как и Курасов, заметив Веру, на ходу останавливается.
— А ты чего здесь? — удивленно спрашивает он.
— А где мне быть? — удивляется в ответ Вера.
— В больнице, у Алексея. Он в коме.
— Значит, он жив? — радость заставляет дрожать голос девушки, глаза её светятся счастьем, — это правда?
— Конечно. Я сейчас к нему. Поедешь?
Первым безотчетным желанием Веры было все бросить и помчаться в больницу, к Леше.
— Да, обязательно поеду! — говорит она и вдруг добавляет, — сейчас сделаю кое-что и поеду. Вы езжайте пока без меня, Николай Иванович!
Макаров неопределенно хмыкнув, выходит на улицу, откуда доносится суетливый шум города. Леша жив! В этом главное. Но…
Она представляет его в коме. Бледное безжизненное лицо, отрывистые, пугающие звуки аппаратуры, фиксирующей давление и пульс, противный лекарственный запах больницы. Ей припоминается хокку Басё, которые Алексей иногда цитировал и Вера произносит вслух одно из них, вполголоса, не боясь, что кто-то услышит:
«В пути я занемог, И всё бежит, кружит мой сон По выжженным полям» [5]5
М. Басё