Другая жизнь

Красин Олег

Он вздохнул с сожалением: «А ведь всё могло получиться! А эти… как собака на сене… две собаки — ни себе ни людям!»

Григорий Алексеевич посмотрел на монитор, передававший изображение с нескольких телекамер. Ирина, как и раньше, продолжала идти по коридору, она явно не торопилась. Молодая, стройная, беззаботно шагавшая, она заставила почувствовать его стариком, время которого стремительно уходит. Эх, если бы вернуть молодость! Тогда он был подтянутым, тело играло мускулами, а военная форма придавала мужественность, превращая в такого красавчика-офицера, которому сам черт

не страшен.

Начальник безопасности еще раз огорченно вздохнул, невольно выразив в этом вздохе свои переживания, поднялся и пошел наперехват, чтобы упредить Иру до того как она войдет в свой офис.

Может Ирина и была замечательной девушкой, вот только инициативу она проявила ненужную — взяла чужие документы. Ох уж эти документы! Григорий Алексеевич решил, ни под каким соусом не брать в руки эти опасные бумажки. Меньше знаешь — дольше живешь!

По дороге у него звякнул мобильник, и он увидел на экране смартфона значок пришедшего письма. В смс сообщалось: «Отправь её на первый этаж». От кого пришла записка, было непонятно — отправитель оказался анонимным.

Будучи военным человеком в прошлом, Григорий Алексеевич привык выполнять приказы. Если на его мобильник пришло это сообщение, значить отправитель тот, кому известен номер телефона начальника безопасности, а он, Григорий Алексеевич, не раздавал свои номера направо и налево. Этот кто-то мог быть только из своих, кого он знает, может быть, сам Бульдог!

От этой догадки у Григория Алексеевича на секунду перехватило дыхание, но затем он отогнал глупую мысль. Нет, Главный никогда не посылал письменные мессиджи, не посылал их вообще никому. В их кругу шутили, что не умел этого делать.

В коридоре Григорий Алексеевич быстро догнал Ирину, между ними состоялся уже известный разговор, после чего они вошли в лифт и поехали на первый этаж. Девушка в легком волнении покусывала губы, а Григорий Алексеевич натянуто молчал.

«В конце концов, — думал он, — это не моя проблема. Пусть её решает Главный. Я спущу её вниз, передам с рук на руки, а там, хоть трава не расти! Жалко её, конечно, но сама виновата, дурочка! Теперь будет расхлебывать».

Наконец, они доехали до первого этажа, и вышли в холл. За стойкой ресепшена сидела одна из постоянных дежурных девушек, у входа в бизнес-центр стоял охранник с длинным горбатым носом. Охранник скользнул по ним пустым взглядом и отвернулся. Мимо проходили сотрудники других фирм и компаний, но того, кто им был нужен, в холле не было.

Они топтались на месте в нерешительности, не зная куда пойти и что дальше делать.

— Где там ваши? — спросила Ира, не зная как назвать коллег Григория Алексеевича, которые по её мнению, должны были их встретить.

— Откуда я знаю! — недовольно ответил начальник СБ, заставив удивиться девушку, считавшую, что её поездку сюда, на первый этаж, организовал ни кто иной, как Григорий Алексеевич.

— Вы что не знаете, кто здесь должен быть? Это же полная хрень!

— Нет… здесь другие люди… Я их не знаю.

В это время мобильники обоих звякнули — одновременно пришли электронные сообщения. Как выяснилось, текст был одинаков:

«На улицу!»

— Пойдем! — предложил Григорий Алексеевич, взяв Ирину за левый локоть. Но та со злостью вырвала руку.

— Не трогайте! Я без вас ходить умею!

Горбоносый охранник удивленно посмотрел на них и ничего не сказал.

Через автоматически открывающиеся стеклянные двери они вышли на улицу и остановились под козырьком подъезда бизнес-центра.

Возле здания, как и везде, приткнулись легковые машины, плотно стоявшие и частично загораживающие проезжую часть, без того стесненную громадами многоэтажных строений. Было душно после утреннего дождя, а тот теплый ветерок, который лениво гулял по городу в этот жаркий августовский день, почти не залетал в узкие улицы. Впрочем, так же как и лучи солнца, которые никогда не заглядывали сюда напрямую, закрытые высокими стенами деловых центров.

Ирина тоскливо оглянулась назад, словно пытаясь рассмотреть сквозь тонированное стекло малолюдный холл бизнес-центра. Может она ждала Веру, может Алексея, но ни того, ни другого не было.

— Где их черт носит? — недовольно пробурчал Григорий Алексеевич, которого стало тяготить поручение Главного.

Он опять приобрел свой самодовольный вид: веки приспустились на глаза, делая лицо сонным и безразличным, а голова высокомерно откинулась назад.

Словно в ответ на его слова, у одной из машин, стоявших вдоль тротуара, хлопнула дверца. Показавшийся из неё человек, повелительно махнул рукой, подзывая их к себе. Ирина увидела, что водитель был в джинсах и светло-голубом поло, короткие рукава которого бугрились от распиравших их бицепсов, имел лысый обритый череп и черные очки. И вообще, выглядел устрашающе. Идти к нему, и отдавать бумаги у неё пропало желание.

Она невольно замешкалась. Григорий Алексеевич больно толкнул её в спину.

— Пойдем Ирина, — сказал он, — сейчас отдадим бумаги и всё! Вернешься в офис.

Он и сам поверил в то, что говорил. Конечно, зачем Главному что-то делать с этой дурочкой, козой безмозглой? Она ведь ничего не знает и не узнает. Пусть себе возвращается с миром! Наоборот, её пропажа вызовет кривотолки, нехорошие пересуды. Начнет копать полиция, прокуратура… Зачем привлекать лишнее внимание?

Они уже подходили к машине, оказавшейся темной БМВ, когда с пассажирской стороны тоже открылась дверца, и появился еще один человек. Несмотря на разгар лета, он был одет в черный костюм и белую рубашку, на лице, как и у водителя, большие черные очки.

Григорий Алексеевич не раз видел этих людей на записях видеорегистраторов да и вживую сталкивался. Они, эти люди, подобно нетленному герою Яна Флеминга, всегда ходили в строгих костюмах и в темных очках и имели, как подозревал Григорий Алексеевич, удостоверения разных правоохранительных структур — от ФСБ до Прокуратуры.

— Принесли документы? — отрывисто спросил черный человек, едва Григорий Алексеевич и Ирина подошли ближе.

— Да, вот они! — Ирина торопливо протянула пакет незнакомцу. — Я их смотрела, но ничего не поняла, — выпалила она следом, оправдываясь за то, что пакет оказался вскрытым.