Другая. Книга 2
Шрифт:
Тепло чужого тела охватило меня, чьи — то руки аккуратно прижимали меня все ближе и ближе. Я перестала дрожать и услышала тихий голос Митры:
— Все хорошо, я рядом. Не беги от нас, мы все с тобой по своей воле, а значит, — она вытерла правую щеку теплыми пальчиками, — На твоей стороне.
Юная эльфийка больше ничего не сказала, но крепко обняла меня. Ощущение столь необходимого тепла, которое девушка дарила мне, приносило успокоение. Я обняла ее в ответ, зарываясь носом в светлые волнистые волосы. Мне так этого не хватало, что я еще долго не выпускала ее из своих объятий.
***
Лойтар почти весь день просидел у костра. Когда светлая эльфийка пошла за ведьмой, его брат и другой эльф кинулись за ней. Благо злобный комментарий Навиадоры «Ей сейчас не до вас» остановил их.
Поговорить нормально не удалось. Брат не находил себе места, кратко отвечая на расспросы о том, куда он пропал на долгие годы. Но все думали, что он мертв, так как за несколько десятков лет от него не было никаких известий. Говорить о себе Лойтару тоже не хотелось: он не доверял спутникам брата. Особенно, темному эльфу с зелеными глазами. От него веяло неприятностями похлеще, чем от эльфа — оборотня.
Когда Митра, та самая светлая эльфийка, привела ведьму, все более — менее успокоились. Но боль, отчаяние, страх и что — то еще, смутно ему знакомое, накрыло с головой, как только ведьма вернулась. Он сам забыл поставить блок в сознании, отчего его вампирская энергия ощутила столько всего и сразу.
И вот уже ближе к вечеру брат обратил на него внимание, оставив спящую ведьму на Митру.
— Надо поговорить.
Они отошли на такое расстояние, чтобы никто ничего не услышал.
— Почему они зовут тебя «Люциан»? — он спросил у него наконец. Не сразу, но это имя резануло его слух, когда он во второй или третий раз услышал от других. Непривычное имя, не эльфийское. И вообще не его.
— Теперь это мое имя, Лойтар.
Он не изменился. Спорить и говорить об имени, что дала им общая мать, — бесполезно. Пускай снова будет так, как он хочет.
— Я, конечно, рад, что мы встретились, — начал Люциан, не сбавляя шаг. Лойтар следовал за ним, ощущая напряженность и некую злобу по отношению к себе. Проклятие вампира, если до смерти ты был ментальным магом. Теперь без тяжелых блоков разума невозможно находится рядом с живыми и не совсем существами.
— Но как ты мог стать таким?!
Брат обернулся к нему. В его глазах было отвращение. Неприятно видеть подобное от того, с кем он вместе рос.
— Очень долгая история. Меня обратили против воли.
— Мм.
Он явно хотел поговорить на эту тему. Однако Лойтар понимал, что некогда отличные, дружеские отношения потеряны навсегда.
— И стал служить Алому Серпу?
— Не сразу. Мне пришлось.
Мать убили на его глазах, когда он отказался от задания. После пропажи главы Темной Тиары, Шаддара, которому он служил верно и долго, Ширана, Алая Королева, стала главной среди дроу. Ее методы правления оставляли желать лучшего, но многие темные поддержали ее. И чтобы Кейтарра и ее маленькая дочь не погибли от рук Алого Серпа, Лойтар согласился.
Как только он рассказал все это брату, понял, тот перестал настолько озлобленно смотреть в его сторону.
— И отродье этой суки ты притащил сюда?
Показалось. Точно, как он мог забыть: Люциан очень долго отходил от негативных переживаний. Ему проще строить из себя невесть кого, закрывая собственные душевные раны улыбкой.
— Навиадора должна была убить маленького наследника Темной Тиары, но не смогла. Она уже пошла против матери. Вряд ли вернется к своим.
— И ты ей веришь?
Лойтар не ответил. Он не верил эльфийке, потому что жизнь научила не доверять никому. Наверное, поэтому он почувствовал в ведьме что — то знакомое. Ему с трудом давалось осознание того, что при встрече Элеонора не разорвала его на части. Тогда в таверне он хотел запугать ее, все еще надеясь выполнить задание. И он бы ни за что не поверил, что она не помнит его, не помнит Эр — Рхиба, если бы не эмоции, волнами накрывающие его. Страх и отчаяние. Невыносимая боль. И неприятия происходящего, точно. Он понял, что именно не смог разгадать в мыслях ведьмы. Ее спутанное сознание походило на болото, вязкое, неприятное, глубокое и мрачное. Но ни одна мысль не была о нем, полубоге или о ком — то, кого она могла знать. Она действительно потеряла память. И Лойтар уверен, что это дело рук бога иллюзий.
Он поделился этим с братом, хотя и понимал, что тот вряд ли воспримет подобное. На удивление, Люциан согласился.
— Митра говорит, что это темная магия. Возможно, магия крови. Кстати, ты не знаешь, как снять этот ошейник?
И почему он так беспокоился за нее? Неужели успел послужить культистам вампиров, что проникся их верованиями в темную мессию? Но что — то подсказывало, что дело в другом.
— Не знаю. Скорее всего такой же сильный артефакт или магия крови.
— Черное стекло?
— Что?
— Ну, — Люциан помедлил. Он не стремился говорить о себе, а все искал способ спасти ведьму. Да бездна, почему вокруг него ярые фанатики этих кровожадных особей? Ни мать, ни отец Люциана не смогли переубедить его в том, что Арханна принесет пользу их миру. А уж верить в то, что эта слабая девушка, ее дочь, способна на нечто подобное — сущая глупость. И вряд ли бы он помогал ей, если бы не задание.
— Элен говорила о каком — то черном стекле. Возможно, это металл или еще что.
— Никогда не слышал, — отрезал Лойтар. Он видел, как брат беспокоится о ней, неужели он забыл, что ее истинная пара, самый беспощадный вампир за последние несколько сотен лет, все еще жив.
— Ты же знаешь, что она предназначена другому?
— Ага, — почему — то усмехнулся Люциан. — Скажешь снова про истинность и я тебя задушу до смерти. Ну или что там у вампиров.
Его лицо расплылось в теплой улыбке, но тут же сменилось на серьезное выражение.
— Веришь ты в Богиню или нет, а Кейтарра бы сейчас тебе подзатыльник дала, — он вновь усмехнулся, — но все это не случайно. Я, знаешь ли, отслужил в качестве раба и вампирами, и людям, и даже светлым. Но никогда не видел, чтобы одна девушка собрала вокруг себя стольких… тварей, — снова ухмылка.