Другая. Книга 2
Шрифт:
И я пыталась его убить. Не острым предметом, потому что все, что могло хоть как— то навредить мне убрали с глаз подальше. А руками. Я пыталась давить, сквозь слезы и ненависть к себе, пыталась сделать хоть что— то, чтобы прервать непрошенную беременность. Но вызвала только сильные боли в животе, из— за которых не могла сдержаться и орала как ненормальная.
— Идиотка, — прошипел Морриус, когда обнаружил меня на полу и всю в крови. Я вызвала внутренние кровотечения, но, к сожалению, ни преждевременных родов, ни уж тем более смерти того, кто был внутри меня, — я не получила. Лишь еще больше неприятной тяжелой ненависти к себе и к тому, что я творю. Часами я разговаривала
Шла вторая неделя, меня привязали к кровати. Морриус и не говорил, что будет бегать вокруг меня, не говорил, что предоставит все условия. Он лишь пообещал убить меня, как только ребенок родиться. Плакать и причитать бесполезно. Снять цепи, явно заговоренные, я не могла. Пару раз пыталась колдовать, но прокушенных губ и крови из них не хватало даже на то, чтобы создать небольшой шар. Да и всякий раз меня прошибала такая слабость, что я теряла сознание.
Однажды сквозь сон, не открывая глаза, я услышала голоса в комнате.
— Из— за того, что она натворила, девочка слаба. Если она родится мертвой, то ты знаешь, Морриус, что тебе не жить, — старушечий голос перешел на шепот, продолжая. — Боги явно шутят с тобой, раз дали такую истинную. Проклятую да еще и с родословной упырей.
— Дорана, я без твоих слов все прекрасно понимаю, — огрызнулся мужчина. Его голос звучал совсем близко, будто бы он рядом со мной на кровати. — Я никогда не просил себе истинную, ты сама знаешь. Как только испытывал что— то к девушкам, пытался прекратить любое общение, боясь, что этооно. Но бежать бесполезно, — он хмыкнул, а я почувствовала, как горячая ладонь легла на живот. Мерзкое ощущение расползлось по телу. Я просто сосуд для вынашивания его истинной. Вот же ублюдок. Да забирай, я не просила детей никогда.
С этими мыслями я открыла глаза, обнаружив явно удивленную старуху, которая вечно вливала в меня зелья через силу. И такого же удивленного Морриуса на кровати.
Что есть сил я пнула его ногой, пытаясь оттолкнуть как можно дальше.
— Не смей прикасаться ко мне, — прошипела я, без страха смотря в его горящие глаза. — Хочешь ее? Так забирай, ублюдок!
Дернулась пару раз, цепи впились в запястья с такой силой, что явно оставили следы. Старуха покачала головой и ушла, а вот Морриус и не собирался.
— Ты копия своей матери.
— О, начинаешь свое нытье про убитый родителей? — усмехнулась я, с наслаждением наблюдая, за его меняющимся лицом. Мне прекрасно известно это выражение: гнев, пульсирующей веной на шее перетекающий в ярость. Волк сдерживался, боясь причинить вред моему телу. А я могла вечно издеваться над ним и его детской утратой.
— Не смей, — пригрозил он, но отошел на пару шагов, явно стараясь сдержаться, чтобы не ударить меня.
— Твои детские страхи ползут за тобой всю жизнь? Ты же так хотел убить меня! — дернулась еще раз, ощущая пинок внутри нет. Нет уж, дитя, сейчас ты мне не помешаешь.
— Твоя смерть не принесет мне наслаждения, поверь, — как— то спокойно проговорил волк, осматривая меня с ног до головы. Да уж, одеяло давно слетело на пол, открывая голые ноги и едва прикрытое тело в какой— то ночной сорочке.
— Отпусти меня!
— Зачем? Чтобы ты убила ребенка, Элен? — Морриус опустился на край кровати, его рука схватила меня за лодыжку, препятствуя очередным пинкам. — Почему ты хочешьейсмерти? Онатвой ребенок.
Я сглотнула. Действительно. Я долго думала, не понимая, откуда столько ненависти к собственному ребенку. Может, я не успела привыкнуть, потому что долго время была в коме на том проклятом острове?
— Кто бы ни был отцом, — он весьма двояко усмехнулся, явно намекая на то, что я последняя шлюха. — Твоя кровь в этом ребенке. Даже если она не будет похожа на тебя…
— Хватит! — вскрикнула я. Нет уж, не надо переводить тему, я давно решила, что матерью мне не быть. У него не получится уговорить меня. — Отпусти меня!
— И куда ты пойдешь? — пальцы крепко впились в кожу, причиняя боль. — Король ищет ведьм, убивает их. Он ненавидит всех, кто владеет магией. Тебя схватят на первом же тракте и продадут. Если не в рабство, то Ордену инквизиторов, который не будет нянчится. А пытки для них — дело прибыльное. Они не пожалеют ни средств, ни сил, чтобы выслужиться перед временным королем.
Временным? Морриус, как и все кругом, таили чертовы секреты. Но сейчас мне было плевать. Я понимала, что волк прав — идти мне некуда. Я не знаю, где конкретно нахожусь. Не знаю, где Мерак. Где хоть кто— то, кто поможет мне.
Хватка волка ослабла. Могла ли я осуждать его за то, что он хочет отомстить? Не знаю, смогла бы я пережить подобное, но моя учесть ничуть не лучше его.
— Я обещаю, что смогу защитить твою дочь, Элен.
Я промолчала. Защитить? От чего или кого? Но понимала, что если это действительно истинность, ей лучше быть с ним. Насколько я помню, моя истинная пара редко питала что— то хорошее ко мне, только в последнее время в том замке Мерак начал ощущать что— то вроде тепла ко мне, но уверена в этом я быть не могу. Возможно, мой вампир всего лишь тронулся рассудком. Мне же не раз говорили, что он самый жестокий. И скорее всего, я разум помутился спустя некоторое время, да и взять в расчет его наследственность… Сколько убийств совершил его отец? А сколько было убито при нем, на его глазах, когда он был маленьким? Да и вспомнить тот случай, когда его мать умерла прямо перед ним…
Мой бесконечный поток мыслей перебила резкая боль в животе. На секунду я замерла, а потом ощутила что— то горячее под собой. Только не это!
Волк еще не успел отреагировать на мое беспомощное состояние, как в дверь ворвался какой— то бородатый мужчина.
— Морриус! — он на секунду замер в дверях, заметив, что явно помешал разговору. Перевел желтые глаза с меня на волка рядом и, не будь он таким здоровым, я бы подумала, что он разволновался. — У нас… нежданные гости…
Какое везение! Я усмехнулась, но очередная боль заставила меня сморщиться и даже вскрикнуть. Не к добру все это.
— Дорана! — крикнул Морриус уже в дверях. Он оглядел меня, но все— таки ушел. Было что— то в его взгляде такое, что напомнило мне о Мераке. Он волновался занее.
Старуха, которая постоянно была рядом со мной незаметно появилась в комнате с каким— то тазиком.
— Мне еще рано рожать, — начала было я, на что получила суровый взгляд.
— Ты сама виновата. Твой организм и так слаб. Моли своих богов, чтобы эти роды были не последними.
Да черта с два! Еще когда— нибудь забеременеть — да я лучше откажусь от плотских утех. Но вспомнив, что большая часть была не по моему согласию, я грустно усмехнулась, на что получила очередной неодобрительный взгляд старухи. Да кто она такая, чтобы так смотреть на меня! Она что, прошла через чертовы круги ада, как я, чтобы так разговаривать и смотреть на меня. Спасибо ей, конечно, что пытается хоть как— то принять роды, но думаю, я бы и без нее выдавила ребенка из себя и перерезала пуповину, раз уж на то пошло.