Другие грабли. Том 2
Шрифт:
— Почему в нас никто не стреляет? Разве не в этом смысл — попытаться тебя убить хоть в этом времени, хоть в следующем?
— Сам удивляюсь, — сказал я.
Мы угодили в ловушку, но даже если это место опасно само по себе, какие у хронодиверсантов могут быть гарантии, что мы успеем умереть до того, как невидимые страховочные тросы, которыми каждый человек привязан к своему месту на хронометрической шкале, перебросят нас обратно в девяностые?
Но пока в нас действительно никто не стрелял, и это настораживало.
Тем не менее, стоило убраться с открытого
В трех метрах от нас была лужа, и вода продолжала капать через отсутствующую крышу.
— Где мы? — поинтересовался Петруха. — Или, что, наверное, в нашей ситуации куда важнее, когда мы?
— Откуда мне знать?
— Это похоже на то будущее, в котором ты уже побывал?
— Вообще ни разу.
По остаткам интерьера, а точнее, по их полному отсутствию, было совершенно невозможно определить, чем это здание было раньше. Может быть, жилым домой, может быть, небольшим офисом, может быть, здесь даже размещалось какое-то не слишком высокотехнологичное и не требующее массивных станков и большого количества энергии производство. Увы, но от прежних владельцев тут не осталось ровным счетом ничего. И даже календарь на стене не висел.
— Как ты думаешь, Чапай, это оно? — спросил Петруха. — Мир после ядерной войны?
— Ну, похоже, что-то тут случилось, — сказал я. — И, наверное, нам стоит узнать, что именно.
— Чисто теоретически, это вовсе необязательно, — сказал Петруха. — Если я правильно понял твою историю, то нам достаточно просто определенное время оставаться в живых, а потом инерция выбросит нас обратно в наше время.
— Возможно, не совсем в наше, — мрачно сказал я.
Скорее всего, будет очередной недолет, и мы вернемся не в середину девяностых, а куда-то ближе к их закату. Это значит, что бизнес-империя, которую строил Петруха, за время его отсутствия окончательно развалится, и еще это означает, что я, сам того не желая, бросил Ирину в очередной раз. И то, что теперь ей не придется сомневаться в причине моего отсутствия, совсем меня не утешало.
— Мы попали, да, Чапай?
— Да, — согласился я. — Мы попали.
План хронодиверсантов все еще оставался для нас загадкой. Что именно они попытались сделать своим пикирующим порталом? Просто убрать меня из определенного периода времени, и все равно, куда, или же мы оказались именно здесь и именно сейчас не случайно?
Сколько нам нужно тут протянуть, прежде чем мы автоматически вернемся в свою временную линию? Я понятия не имел, от каких факторов это может зависеть, да и дед Егор не особенно распространялся по этому поводу, не предположил, что речь идет о временном промежутке меньше, чем сутки. Сутки —это ерунда. Я могу выжить сутки, даже стоя на голове посреди раскаленной радиоактивной пустыни, поэтому, если хронодиверсанты действительно хотят от меня избавиться,
— Здесь прохладно, — заметил Петруха. — Но я полагал, что ядерная зима должна быть холоднее.
— Возможно, это ядерная осень, — сказал я. — Что до холода, то там на улице валяется чей-то труп и на нем надеты теплые вещи. Ты можешь позаимствовать хотя бы плащ.
— Предлагаешь заняться мародерством?
— Чем еще заниматься на Пустошах?
— Где?
Я и забыл, что он не играл в «фоллаут» и не способен оценить мою шутку. Что ни говори, но мы были сформированы в разных временах, поэтому культурный багаж у нас все-таки отличался.
Но объяснить ему нюансы выбора между Братством Стали и минитменами я не успел, потому что в дальнем от нас углу что-то зашевелилось и из тени на свет выбрался рад-таракан. По крайней мере, я думаю, что это был рад-таракан, потому что обычные тараканы не имеют привычки вырастать до размеров взрослой таксы.
— Какая мерзость, — сказал Петруха и извлек из кобуры пистолет.
— Не трать патроны, — посоветовал я. — Вряд ли он агрессивен.
В наше время тараканы на людей не нападали, и, хотя этот экземпляр сумел дорасти до исполинских для его вида размеров, вряд ли они позволили бы ему рассчитывать на победу в схватке с человеком один на один. Если, конечно, он не отрастил себе ядовитое жало или выпускающие паралитический газ щупальца.
Мерзкая тварь замерла на месте, проводя в воздухе своими длинными усиками, а потом потрусила на выход, сделав вид, что не обращает на нас никакого внимания. Как бы там ни было, когда она убралась, мне стало чуть спокойнее.
— Может, он за подкреплением пошел, — сказал Петруха. — Сейчас старших позовет, и устроят они пир на весь свой тараканий мир.
— Труп на улице не выглядит растерзанным, — заметил я.
— Просто они любят дичь посвежее, — предположил Петруха. — Или это вообще приманка. Пойду я с него плащ мародерить, например, а они как напрыгнут…
— Слишком сложная стратегия для тараканов.
— А что, если они эволюционировали? Не, Чапай, что-то мне не очень хочется отсюда выходить.
— Могут ли двое бывших офицеров спецслужб позволить какому-то жалкому мутировавшему насекомому подорвать их моральный дух? — вопросил я.
Я уже был почти готов, что он ответит «почему нет?», но он молча пожал плечами.
— Ты прав, надо осмотреться, — сказал Петруха. — Возможно, хотя и маловероятно, что мы узнаем что-нибудь полезное, что пригодится нам, когда мы вернемся.
Компьютерные игры и сопутствующая литература сформировали у нашего поколения определенный образ постапокалиптического будущего, где больше всего ценятся тушенка и патроны, радиоактивные мутанты скачут по радиоактивным руинам, рухнули все институты государства и где человек человеку волк. Что ж, патронов у нас действительно было мало, тушенки не было вообще, руины и мутанты явно присутствовали, а что до всего остального, то из нашего укрытия этого было не разглядеть, и мы выбрались наружу.