Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика

Раззаков Федор Ибатович

«Представьте себе на сцене бесконечную цепь вагонов, между ними нет никакого расстояния – один вагон переходит в другой. У них нет передней стенки, поэтому видно все, что происходит внутри. Когда будет открываться дверь в купе, то зрители увидят, как за окном проносится пейзаж, бегут деревья, дома.

В спектакле будет поднят целый ряд проблем, новых сюжетов. Молодежь отправляется на БАМ. Люди едут, знакомятся.

Но вот закрываются передние стенки вагонов, и перед зрителями вокзал. Продаются билеты, объявляется посадка. Здесь же разговаривают проводники.

Договариваемся с авторами – Лиходеевым, Альтовым. Может, будет и кто-то еще…»

Однако этому спектаклю так и не суждено будет воплотиться в жизнь. Почему? Во-первых, здоровье Райкина было

уже на исходе, во-вторых – началась перестройка, которая настолько сильно повлияла на мироощущение сатирика, что он попросту растерялся. Он ясно осознал, что его время безвозвратно исчезает, что он уходящая натура. И выпускать что-то новое уже поздно – надо просто доживать свой век, доигрывая старое.

Глава 13

Последний гений империи

Со спектаклем «Мир дому твоему» Аркадий Райкин встретил судьбоносный 1985 год, который изменил не только облик его родины, но в итоге и всего мира. А началось все с того, что 10 марта из жизни ушел пятый по счету Генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Черненко, и на его место пришел человек № 2 в партии – самый молодой член тогдашнего Политбюро (2 марта он отметил свое 54-летие) Михаил Горбачев. Рекомендовал его на этот пост патриарх Политбюро, глава МИДа Андрей Громыко, что отвечало чаяниям большинства либералов в парт– и госэлите СССР – той самой вороватой части номенклатуры, которая мечтала о наступлении рыночной эпохи в СССР, этакого НЭПа № 2. Державники предпочли бы увидеть на этом посту другого человека – технократа Григория Романова, но у того влиятельного покровителя не оказалось (симпатизировавший ему министр обороны СССР Дмитрий Устинов подозрительно скончался буквально накануне эпохальных событий – в декабре 1984 года).

Обратим внимание, что за назначение Горбачева на высший пост ратовала и западная элита, которая давно начала присматриваться к этому деятелю. Было известно, что он является фаворитом самого Андропова, который вытащил его из Ставрополя в Москву вскоре после того, как Брежнев затеял отдать бразды правления страной Романову. Как мы помним, эта передача власти тогда не удалась, но никто не мог гарантировать того, что эта попытка не повторится. А поскольку Романов был самым молодым членом Политбюро (он родился в 1923 году), то Андропову срочно понадобился еще более молодой кандидат из противоположного лагеря – либерального. В итоге выбор пал на Горбачева, которого главный чекист еще в 1969 году хотел сделать своим первым заместителем в КГБ, но эта попытка не удалась. Зато девять лет спустя удалось другое – благодаря протекции все того же Андропова, Горбачев стал секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству.

В середине 79-го в американском журнале «Проблемы коммунизма» советолог Джерри Хаф сделал пророческий прогноз: заявил, что именно Горбачев, судя по всему, в скором времени станет самым молодым генсеком КПСС. Так оно и вышло, поскольку при назначении Горбачева сошлись воедино интересы нескольких влиятельных сил: части вороватой советской номенклатуры, желающей легализовать наворованные ею богатства, и западных элит, которым эта легализация гарантировала надежную привязку советских воров к собственным банкам, а посредством этого – возможность последующей манипуляции обладателями наворованных богатств. При Романове, слывшем ярым патриотом-«русистом», легализовать наворованное и, тем более, перевести его за границу было бы гораздо проблематичнее – уж больно несговорчивым человеком был бывший хозяин Ленинграда. О том, каким образом происходило выдвижение Горбачева в генсеки, рассказывает сам Г. Романов:

«1985, старый Новый год. Состоялись мои визиты в Эфиопию, Финляндию. Поскольку у меня не было отпуска летом, Черненко предложил мне отдохнуть. В марте я поехал в Палангу. О кончине Черненко Боголюбов, заведующий Общим отделом ЦК, сразу же мне не сообщает, как всегда было положено. Итак, Кунаева нет, Щербицкий с визитом в Америке, Романова тоже нет, ему не сообщили – неполный состав Политбюро. Эта группа отсутствующих членов Политбюро однозначно не доверяла Горбачеву. Группа Соломенцев, Воротников, Алиев, Чебриков – поддерживает кандидатуру Горбачева. Насколько мне известно, сын А. А. Громыко имел предварительную беседу с А. Н. Яковлевым (а потом и с Е. Примаковым. – Ф. Р.) и после нее убедил отца внести предложение на экстренное заседание Политбюро о выдвижении кандидатуры Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Это предложение также поддержали Гришин и Тихонов. Все. Горбачев возглавил комиссию по организации похорон К. У. Черненко. Традиция – своего рода команда для членов ЦК, которые выбирали генсека на Пленуме. Трагедия нашего разрушения была предрешена…»

Отметим, что Романов и Горбачев оба чистокровные русские. Но вот ведь парадокс: первого почти вся еврейская интеллигенция поголовно ненавидела, второго, наоборот, – боготворила. В чем загадка? Только ли в антисемитизме Романова, о котором так любят вспоминать евреи? Думается, проблема в ином: при грозном державнике Романове (кстати, в молодые годы у него было прозвище «Гриша Грозный») новая версия НЭПа вряд ли бы удалась, закованная в ежовые рукавицы. Другое дело при сладкоголосом либерале Горбачеве, который гарантировал евреям такую же свободу передвижения капиталов и их многократного приумножения, как это было при первой версии НЭПа. Вот почему вороватая часть советской номенклатуры взяла к себе в союзники именно еврейскую интеллигенцию: во-первых, хорошо была осведомлена про ее давние разборки с державниками, во-вторых, была уверена, что цели у них с евреями одни – радикальная вестернизация советской экономики и переход от мелкобуржуазной конвергенции, затеянной еще при Хрущеве и при Брежневе благополучно продолженной, к империалистической (то есть смена социализма на капитализм и окончательное замирение с Западом).

Как и подавляющая часть еврейской интеллигенции, Райкин отнесся к поражению Романова, а также к последующей его отставке в июле 1985 года с большим воодушевлением. Собственно, иначе и быть не могло, поскольку у него к Романову были свои давние личные счеты. Что касается его отношения к Горбачеву, то сведений на этот счет лично у меня нет, но все же полагаю, что Райкину он нравился. Да, его могла несколько коробить неправильная речь нового генсека, страдающего словоблудием и не могущим ясно сформулировать конечную мысль, но в целом он наверняка производил на сатирика хорошее впечатление. Тем более что Горбачев отныне ассоциировался у него с поражением его давнего недруга Романова.

Но совсем другое дело, как бы отнесся Райкин к Горбачеву, доживи он до того момента, когда перестройка пошла вразнос, перейдя в перестрелку, а потом и вовсе приведшая к развалу СССР. Все-таки Райкин был евреем старой закваски – земледелец (патриот), а не кочевник (антипатриот). Не был он и евреем-коммерсантом, о чем мы тоже неоднократно говорили: он не был беден, но никогда не придавал деньгам большого значения. Поэтому вряд ли бы его удалось купить благосостоянием, как это произошло с большинством его соплеменников, которые бросились стричь купоны с развала СССР, в то время когда рядом их соотечественники нищали и пухли с голоду.

Но, повторимся, начальный этап перестройки Райкин встретил с воодушевлением, как и большинство советских граждан, мечтавших о реформах, которые смогли бы изменить страну к лучшему.

Итак, 65-летний вполне пышущий здоровьем Григорий Романов был отправлен Горбачевым в отставку самым первым. Чуть позже за ним последуют и остальные неудобные члены Политбюро и кандидаты в него: Виктор Гришин, Динмухамед Кунаев, Гейдар Алиев, Андрей Громыко, Михаил Соломенцев, Петр Демичев, Владимир Долгих. Таким образом Горбачев расчищал плацдарм для своих клевретов, с которыми легче было бы разрушать империю, создаваемую, кстати, не одно столетие и не одним поколением. Чем-то это напоминало давнюю интермедию Аркадия Райкина «Зависть» из спектакля «За чашкой чая» (1954). Ее главный герой – завхоз Лызин – мечтал о тех временах, когда он станет большим начальником и всех уволит. В запале от своих рассуждений, невзрачный завхоз забирался на стол и провозглашал: «Стою, едят тебя мухи, и все. И ничего не делаю. Все вокруг все делают за меня. А я только стою и плюю на всех. Вот я вас всех!»