Другой дом
Шрифт:
Она опустила ладонь на его руку, будто желая поддержать его, а не остановить.
— Пол, Пол, — вы так прекрасны! — Она произнесла это со всей возможной деликатностью, но он покраснел и упорно отворачивал от нее свое большое лицо, будто понимая, что показывать его после таких слов не стоило. — Так добры и великодушны! — продолжала Джин, теперь уже с дрожью в голосе, которая заставила его обернуться.
— Это те комплименты, которыми я хотел осыпать вас, — сказал он.
И он так привык к тому, что в любом разговоре его собеседница могла неожиданно рассмеяться, что с обычным благодушием оставил
Она улыбнулась и похлопала его по руке.
— Вы наговорили мне много куда более приятных вещей. Я хочу, — о, как я хочу! — чтобы вы были счастливы и преуспевали! — И ее смех, оборвавшийся почти незаметным всхлипом, вдруг превратился в слезы.
Она вернула себе самообладание, но и его глаза теперь тоже увлажнились.
— Ах, это уже не имеет никакого значения! Я так понимаю, что вы никогда-никогда за меня?..
— Никогда-никогда.
Пол глубоко вздохнул.
— А вы знаете, все были уверены: вы согласитесь!
— Конечно знала, и потому я рада, что мы поговорили. Это стоило сделать раньше. И вы, вероятно, думали, что я соглашусь…
— О да! — простодушно перебил ее Пол.
Джин снова рассмеялась, утирая слезы.
— Вот почему я говорю, что вы прекрасны. Вы пытались оправдать мои возможные ожидания.
— О да! — снова сказал он.
— И пытались сделать это как настоящий джентльмен. Я могла бы… но это уже не имеет значения. Вы всю свою жизнь поставили на кон. Вы были великолепны. — Джин поднялась. — И теперь, чтобы все было безупречно, вы должны взять эту вещь назад.
Она вложила сафьяновый футляр в его безвольную руку, и он сидел, опустив глаза и механически вертя его в руках. Задумавшись, он безотчетно подбросил его и снова поймал. Затем тоже встал со скамьи.
— Они страшно на нас ополчатся.
— На «нас»? На меня — конечно. Но почему на вас?
— За то, что не сумел тронуть ваши чувства.
— Я была необычайно тронута. Пусть никто не посмеет при мне вас упрекнуть!
— Это уже не имеет никакого значения, — повторил Пол.
— Ничто не имеет значения, если все между нами останется по-прежнему. Наша дружба крепка как никогда. И мы счастливы! — торжествующе воскликнула Джин.
Он посмотрел на нее с глубокой тоской, со смиренной завистью.
— Вы счастливы!
А потом перевел взгляд туда, куда уже смотрела она, и увидел, как по склону поднимается Тони Брим, держа за руку свою маленькую дочь. Джин тут же пошла им навстречу, чтобы поприветствовать девочку, а Пол с мрачным лицом отвернулся, еще раз машинально подбросив футляр с отвергнутым ею подношением.
XXI
Однако, обратив лицо к дому, он увидел, что его мать уже стоит у чайного столика и с негодованием рассматривает маленький предмет в руках cына. С футляра пристальный взгляд миссис Бивер перешел и на самого Пола, который чувствовал себя тем более неловко, что не сознавал, насколько успешно его лицо скрывает от матери истину. Потому он испытал мгновенное облегчение, стоило ей, отвлекшись от него, сосредоточить внимание на Джин Мартл, с которой обосновавшийся на лужайке Тони так же откровенно не спускал глаз. Сама Джин уже знакомила Эффи с сокровищами, разложенными в тени чайного столика. Сильными молодыми руками Джин подхватила девочку, и та сидела теперь у нее на предплечье — крепенькая, сияющая, вся в рюшах и ленточках — и сжимала в объятиях самую большую куклу. Вот такая — прямая, оживленная, смеющаяся, одной рукой прижимающая розовощекую ношу, чье сиянье сливалось с сияньем короны ее собственных волос, а другой рукой, к пущей радости Эффи, достающая из груды игрушек вторую куклу, точное подобие девочки, только еще румяней оригинала, - Джин готова была сию минуту ответить на вызов, который, судя по тому, что видел Пол, собиралась бросить ей миссис Бивер.
– А наш чудный торт разве сюда не принесут?
– Он слишком большой, - сказала миссис Бивер.
– Остался красоваться в столовой.
Джин Мартл повернулась к Тони.
– Можно я схожу с ней туда — покажу ей торт?
Тони согласился:
– Только, прошу, не забудьте, что есть его Эффи нельзя.
Джин улыбнулась в ответ:
– Я съем ее долю!
– И быстро пересекла лужайку.
Три пары глаз смотрели ей вслед.
– Она, - сказал Тони, - похожа на богиню Диану, играющую с малышкой-нимфой.
Миссис Бивер вновь обратилась к сыну.
— Такие замечания пристало отпускать тебе! Почему ты не пошел вместе с ней?
Пол не ответил; вид у него был рассеянный.
– Я пойду в дом.
– В столовую?
Пол замялся.
– Хочу поговорить с мисс Армиджер.
Его мать перевела взгляд - столь же острый, сколь боязливый - на сафьяновый футляр.
– Чтобы она еще подержала его у себя?
Пол ответил запальчиво:
– Она может оставить его у себя насовсем!
Пока его мать и Тони переглядывались в недоумении, Пол еще раз подбросил футляр в воздух и двинулся следом за Джин.
Миссис Бивер, покрасневшая и обескураженная, вскричала, глядя на Тони:
– Боже правый, она ему отказала!
Тони, казалось, был не менее встревожен.
– Но, помилуйте, почему вы так решили?
– Потому что подарок остался у него, а такую драгоценность любая девушка с руками оторвет! Я вернулась, чтобы услышать, что все улажено…
– Но вы же не услышали и обратного!
– Мне достаточно того, что я увидела. По ним обоим сразу ясно, что она отказала! Если она не приняла подарок, - воскликнула миссис Бивер, - как она может принять дарящего?
Несколько мгновений Тони, судя по его виду, задавался тем же вопросом.
– Но она ведь определенно пообещала мне, что примет!
Его соседка поразилась еще сильнее.
– Пообещала вам?..
Тони замялся.
– Я хочу сказать, что, судя по ее реакции, мне казалось, я ее убедил… Джин была так добра, что со всем вниманием выслушала то, что я хотел ей сказать.
– И что же, позвольте узнать, вы хотели ей сказать?
– сухо спросила миссис Бивер.
Смущенный строгостью ее голоса, Тони почувствовал вдруг, что растерялся, и на минуту задумался.
– Ну… всё. Я взял на себя смелость просить за Пола.
Миссис Бивер смотрела на него не моргая.
– Как мило с вашей стороны! И почему же вы решили, что имеете право вмешиваться?
– Как же, ведь я бы очень хотел, чтобы она приняла предложение Пола, и решил, что это дает мне право.