Другой путь. Трилогия
Шрифт:
– Ты прав, Сардж, Анне будет скучно. Пожалуй, я попрошу Линду или Марту составить ей компанию в экскурсии по городу?
– Конечно, Зак, – Серый был сама невозмутимость. – Так и сделай. И возвращайся к нам. Есть, что обсудить.
И я потащил Нюрку прочь из кабинета.
После коротких переговоров они с Мартой, немного знавшей немецкий, отправились «посмотреть на реку, ну и так, вообще – пройтись».
Пока в кабинете сидели Снайл с Бригли и обсуждали проталкивание какогото мудреного законопроекта, частично устраняющего действие дискриминационной поправки ДжексонаВэника в отношении Китая, Вьетнама
Зато когда Фрэнк и Том ушли, он выглянул в приемную, сказал Линде:
– Линда, на сегодня все. Идите домой. Да, прямо сейчас. Скажите там внизу, что я больше никого не принимаю сегодня. Даже если на Кентукки упадет метеорит – меня не беспокоить.
И, прикрыв дверь, развернулся ко мне:
– Теперь с тобой разберемся, бабник хренов. Ты зачем ее сюда приволок?
– Это кто кого приволок еще! Сардж, я все прекрасно понимаю. Но ты тоже пойми – я приезжаю в Вену, а том вот это!
– Непринципиально кто кого приволок. Ты вообще в своем уме? Что ты делаешь?! Как она оказалась здесь?! Впрочем, я знаю как. Что ты придумал, чтобы подобного больше не происходило?
– Не ори, а? Я сам уже не рад. Можно было бы сделать иначе – я бы сделал. Подумай сам: вернулась бы она в нашу Хацапетовку и стала бы всем подряд рассказывать, что видела международного дельца Закарию Майнце, как две капли воды похожего на Захара Майцева! Не думаю, что такое развитие событий тебя могло бы устроить. Не убивать же ее?
– Да уж. Вот что ты за человекто такой, Закария Майнце? Одной рукой гладим, другой гадим?
– Сардж, ну хватит. Я сам себя уже сто раз наругал. Усы отращу, обрею окончательно лысину, очки сделаю, и пойду по стопам Арнольда в спортзал. Буду жрать протеин и всякую химию, чтоб прибавить фунтов сто.
– Пожалуй, это может сработать. Не откладывай. Я тоже так же сделаю. Лишним не будет.
– А как она тебе вообще?
Серый скорчил какуюто непонятную кислую мину, словно только что слопал десяток лимонов.
– Ты привез большую проблему, Зак. Разве она может мне нравиться? Даже если выглядит при этом как кинодива?
Чегото такого я и ожидал. Не хотел верить, но в глубине души знал, что так и будет.
– Она ехала к тебе, Сардж. И я, между прочим, изрядно потратился, чтобы она стала похожа на женщину, а не на плакатный образ комсомолкиударницы.
Серый подошел к стене, нажал на какуюто потаенную кнопку и открыл сверкающий стеклом бар.
– Бурбон от Джоша будешь?
– Буду. Как у него дела?
– Воюет с PepsiCo. За дистрибьюцию «столи». Сейчас в Москве с «Союзплодоимпортом» переговоры ведет. Сменил очки на линзы, завел постоянную подружку. Бывшую жену сплавил кудато в Южную Америку командовать представительством. Детей оставил с собой.
– Ты о Джоше Келлере говоришь?
– Других Джошей с бурбонами у нас нет.
– Удивительно. Он же раздолбай и пьяница! И что на него так подействовало?
– Жизнь, Зак. Жизнь. Когото ломает, когото возносит. У Джоша теперь все хорошо.
– Тогда наливай.
Мы чокнулись и поставили стаканы на стол. Мне пить не хотелось, потому что много нужно было рассказать.
– Что у тебя новенького? – мы одновременно спросили друг друга и рассмеялись.
– Давай я первый на
– Годится, – Серый согласился и пригубил виски. – Начинай.
И первым делом я погрузился в подробный отчет о взаимоотношениях с Карнаухом. О его взглядах на золото и нынешнем положении дел в международной торговле. Серега несколько раз переспрашивал, дважды просил вернуться и повторить тезисы Юрия Юрьевича и в конце надолго задумался. Я собрался перейти к делу Мильке, но он жестом остановил меня, достал из холодильника еще льда, бросил по паре кубиков в наши стаканы и плеснул в них еще бурбона.
– Подожди. Значит, загадку Карнауха ты разгадал. Про Ротшильда. Тогда почему на этом и остановился? Какие ты сделал выводы из беседы?
– Ну, что на золоте можно хорошо подняться. И оно всем очень нужно. И чем больше его соберешь, тем больший вес будешь иметь.
– Ндя… какие ограниченные люди нынешние богатеи.
– А что не такто? Что я должен был понять?
Серый тяжело вздохнул, словно был я тем самым нерадивым учеником с картины Решетникова «Опять двойка».
– Ты вышел на Карнауха, ты с ним работаешь, но ты не видишь дальше собственного носа. А вывод простой: все, что мы с тобой здесь мудрим, без определенных шагов будет бесполезным! Да! И не делай такие страшные глаза. Все, что мы здесь намутили, можно будет вернуть обратно благодарному американскому народу по одной простой причине: мы не сможем вести самостоятельную денежную политику в России. А если этого не будет, то любые наши вложения станут просто системой перекачки денег из наших кубышек в подвалы Citicorp, JP Morgan Chase, Wachovia и The Firm. Тот, кто в стране будет контролировать выпуск денег, тот и будет рулить правилами инвестирования и развития. Большевики не зря захватывали вокзалы, телеграфы и банки. Транспорт, связь и деньги – вот составляющие реальной власти. Все остальное – дело наживное. А мы с тобой, горефинансисты, решили ограничиться вокзалами и почтой. Твоему Карнауху нужно памятник во весь рост на площади Дзержинского поставить. Вместо Железного Феликса.
В самом деле, Карнаух к этому и вел мысль – у кого есть много золота, тот и царь горы. Тот и может выпускать любые деньги. Но пока большая часть золотишка не у нас, да бог с ней большей, просто значимая – мы всего лишь исполнители чужой воли и обладатели просто вороха условно ценных бумажек.
– Нужно озаботиться установлением контроля над Госбанком России, – продолжал Серый. – Ведь когда все случится, эмиссию рублей обязательно привяжут к золотовалютным запасам, в которых золота мало, а валюты много. То есть, по сути, поставят рубль в жесткую зависимость от количества имеющихся долларов. А значит, его курсом можно будет манипулировать по своему желанию.
– Ну не такие же они дураки, чтобы отдавать право на печатанье денег в чьито чужие руки? Госбанк он потому и Госбанк, что Государственный и работает в сотрудничестве с Правительством. Нужно Правительству больше денег – нарисуют больше, нужно уменьшить – изымут. Не думаю, что ктото из тамошних государственных мужей решится на добровольную передачу такого инструмента в частные руки.
Серый подошел ко встроенному в стену шкафу и добыл из его недр старую газету.
The Washington Post от 24 декабря 1913 года.