Друид
Шрифт:
— Корисиос, — не торопясь начал Дивикон. Он говорил тихим голосом, едва слышно. — Я прекрасно понимаю, что Цезарь боится гельветов. Именно поэтому он решил стянуть к Генаве столько легионов. Но если он запретит нам идти через его провинцию, то мы смиримся с таким решением и пойдем другим путем. В конце концов, это его провинция.
— Ему все равно, каким путем пойдут кельты! Он будет преследовать вас и за пределами своей провинции.
— Я знаю, Корисиос. То же самое рассказывают и рабы, которые каждую ночь переплывают на наш берег, убежав от своих хозяев. Если Цезарь в самом деле решит напасть на нас, то еще одна река
Мне просто не хватало слов, чтобы дать достойный ответ. Зачем я потратил пять серебряных денариев и отдал аллоброгам столитровую бочку с вином? Все мои усилия в самом деле оказались бессмысленными. Поблагодарив, я отказался от предложения Дивикона поужинать вместе с ним. Но никто даже не подумал выразить мне благодарность за то, что я рисковал своей жизнью. А если разобраться, то с какой стати они должны были меня благодарить? Ведь вожди и так все знали. Я же лишь напрасно подвергал себя смертельной опасности. Во время разговора с Дивиконом я изо всех сил старался скрыть свое разочарование. Не знаю, насколько хорошо мне это удалось, но, покинув палатку вождя, я уже больше не мог себя сдерживать. Все мои чувства вытеснила злость.
У входа меня уже ждал Базилус. Он широко улыбнулся и тут же крепко обнял меня. Базилус проводил меня до самого берега Родана. По пути я рассказал ему обо всем, что мне пришлось пережить в Генаве и в лагере десятого легиона. О Мамурре, Бальбе, Гае Оппие и Авле Гирте. Я также поведал своему другу о том, какое впечатление произвел на меня сам Цезарь.
Когда я в сопровождении раба Кретоса уже по пояс вошел в холодную воду, Базилус крикнул мне:
— Корисиос! Скажи, мы с тобой еще когда-нибудь увидимся?
— Да, — сказал я ему, — мы с тобой встретимся, мой друг В этой жизни и в этом мире!
Вновь под покровом темноты мы с рабом перебрались через реку. На противоположном берегу охрана уже вовсю веселилась. Я слышал, как аллоброги горланят свои песни, рассказывающие о подвигах их героев. Наверняка они уже успели наполовину опустошить бочку с вином местного производства. Сопровождавший меня раб вдруг ускорил шаг и оказался впереди. Я как раз собирался выпрямиться во весь рост и сообщить страже, что мы вернулись, но в этот самый момент на раба Кретоса обрушился град стрел, и он рухнул в воду.
— Ах вы проклятые недоноски! — заорал я что было духу. — Ведь это же я, Корисиос!
Но к моему величайшему удивлению, я вновь услышал свист стрел, которые одна за другой с плеском падали в воду рядом со мной.
— Идиоты! Я друид самого Цезаря!
Я лежал на животе, стараясь спрятаться за тело убитого раба.
— Таранис! — вскричал я что было мочи. — Пошли несчастья на голову того, кто следующим выстрелит в меня! Пусть его поглотит морская пучина, пусть все его потомки до третьего колена будут прокляты! Не пускай их души в царство мертвых! Пусть они целую вечность блуждают среди живых и не знают покоя…
— Прекрати же, друид! — прервал меня кто-то.
— Помогите друиду выбраться на берег! — услышал я голос другого воина. Это был командир отряда аллоброгов. Когда я подошел к берегу, он добавил: — Успокойся,
— Где Сильван? — тут же крикнул я.
Аллоброг со страхом смотрел на меня.
— Ты в самом деле друид? — спросил он.
— Да, я — друид! — воскликнул я. — Отвечай, куда запропастился Сильван?
— Этого римлянина уже и след простыл.
— Помоги мне, я сам не смогу здесь подняться! — приказал я аллоброгу.
Он осторожно взял меня за руку и помог выйти из воды на крутой берег. Командир стражи сбивчиво повторял:
— Сними с нас проклятье, друид, мы не хотели причинить вреда ни тебе, ни твоему рабу. Так уж получилось…
— Лучше бы тебе помалкивать! — прикрикнул я на воина. — А то я прокляну всех твоих потомков!
— Послушай же меня, друид… Прости нас, мы…
— Допустим, что я тебя прошу, — прошипел я, — но как ты думаешь, простит ли тебя Таранис, который является моим покровителем?
— Может быть, мы должны принести ему жертву? — спросил отчаявшийся аллоброг.
— Для начала доставь меня в лагерь купцов. Но учти: ты должен найти для меня лошадь.
Меня так и подмывало заставить воина вернуть мои деньги, но я знал, что Таранису подобные действия, совершаемые от его имени, вряд ли придутся по вкусу. Друид не имеет права угрожать кому бы то ни было карой богов с целью обогатиться. Поэтому командир аллоброгов велел одному из своих подчиненных отдать мне лошадь, а затем проводил меня до самого лагеря купцов. Перед тем как отпустить его, я велел ему принести в жертву богам реки все оставшееся у них вино. А также три головы легионеров. Воин, облегченно вздохнув, опустился передо мной на колени и поблагодарил меня. Он обеими руками обхватил мои ноги, так что мне с трудом удавалось удерживать равновесие. Я все еще злился на стражу, которая убила раба Кретоса, поэтому ничего не ответил командиру отряда аллоброгов и жестом велел ему исчезнуть с моих глаз.
После всех злоключений, выпавших на мою долю той ночью, я очень устал, поэтому тут же рухнул на ложе в палатке Нигера Фабия. Ванда и араб с нетерпением ждали моего возвращения. Едва я откинул полог, закрывавший вход, как Нигер Фабий дал своим рабам знак внести блюда с едой. Мне подали жареную на открытом огне Рыбу, фаршированную кориандром и изюмом. Это великолепное блюдо было сдобрено острым соусом из меда, уксуса и растительного масла, а также посыпано перцем, любистком, поджаренным тмином, луком и дамасскими сливами без косточек. Рассказывая о невероятных событиях этой ночи, из-за которых я едва не лишился жизни, я жадно поглощал великолепную еду. Такого отвратительного настроения у меня еще никогда не было. Я рисковал своей жизнью, чтобы предупредить свой народ о грозящей ему опасности, и чего я смог добиться? Ровным счетом ничего!
Нигер Фабий с первого дня же нашего знакомства заметил что Ванда для меня не просто рабыня. Поэтому он обращался с ней так же почтительно, как и со мной. Она даже удостоилась чести первой попробовать великолепное вино с острова Корфу, в которое добавили смолу, чтобы оно дольше хранилось. Наконец, закончив свой рассказ, я оторвался от еды и взглянул сначала на Ванду, а потом на Нигера Фабия. Арабский купец и моя возлюбленная широко улыбались, глядя на меня.
— Вот видишь, — сказал хозяин шатра, — один бог наверняка не сможет защитить тебя от всех напастей.