Друзей в беде не бросают
Шрифт:
– В моей карете чернь не ездит, – отрезал де Пуаре, – Ступай с Богом, пока я не разозлился, а то велю кнутом высечь.
Гране упал на колени и, хватая полы камзола де Пуаре, простонал:
– Заберите меня отсюда. Умоляю! Буду верным рабом вашей милости.
– Шевалье, бросьте этого пса. Поехали, – крикнул Дага, высунувшись из кареты, – Пусть пораскинет мозгами в дремучем лесу о прелестях жизни, да и волкам будет, чем поживиться.
– Заклинаю не делайте этого, – срывающимся голосом закричал Гране, – По вашей милости я оказался здесь.
– Вот так фокус! По моей милости? Ты с ума сошел, пес шелудивый? – возмутился Дага.
– Да, по вашей милости, – буркнул Гране, чувствуя, что сболтнул лишнего. До него только сейчас дошло, что от страха он выболтал тайну монаха Гизера. Поняв это, Гране обмяк и бесцветным голосом сказал:
– Если поможете выбраться из леса, расскажу, почему оказался здесь.
– Ты посмотри, он еще и условия диктует, – изумился де Пуаре, – А ну выкладывай и не испытывай моего терпения.
– Меня послал следить за капитаном корвета «Мечта» генерал ордена иезуитов Гизер. Его интересует письмо, которое он везет королю.
– Сдается мне, ты врешь, чтобы спасти свою паршивую шкуру, – сказал Дага, – Зачем Гизеру за мной следить?
– Я говорю чистую правду. Инквизиция разыскивает пиратского капитана Дагу и его корвет «Непримиримый». Гизер говорил, что Дага захватил в Мексиканском заливе испанский галеон с золотом и сбежал в Европу. Вот он и поручил мне выяснить, кто вы, а заодно и прихватить ваше письмо? – ответил Гране, хлюпая носом, – Я все время ехал за вами, а в лесу потерял.
– Вот так фокус! – удивился де Пуаре, – Ты не просто приказчик почтенного Бонасьера, а ищейка самого брата Гизера. Он же тебя на костер отправит за предательство.
– А у меня есть выбор? В лесу я по-любому пропаду, если бросите, а костер-то еще разжечь надо, – глуховатым голосом полным душевной боли сказал Гране, – Да и помогать Гизеру я стал не своей воле. Он прознал о моих любовных свиданиях с беглой молодицей по имени Софи, что скрывалась в скалах около Гавра. Ее церковь обвиняла в колдовстве и жаждала отправить на костер. Инквизиторы схватили меня, когда возвращался от нее домой. В обмен на свою жизнь, я выдал девушку Гизеру. Через месяц Софи сожгли на костре, точнее то, что от неё осталось после пыток. Вы, шевалье де Пуаре, наверное, помните это событие? С того времени моя жизнь превратилась в ад.
– Постой-ка, я не называл тебе своего имени. Откуда знаешь? – строго спросил де Пуаре.
– Милорд, кто же в Гавре не знает помощника интенданта. Вы вызвались помочь капитану Алексею Гамаюну добраться до Парижа, – ответил Гране. Он и в страшном сне не мог себе представить, что эти слова в дальнейшем бросят его в мрачный трюм корвета «Мечта».
– Дьявол! О том, куда и зачем я еду, знали только виконт и Гамаюн. Не думаю, чтобы дворянин сообщил лавочнику о моей поездке. И, тем не менее, Гране знает об этом. Если предположить, что де Бурже как-то связан с иезуитами, то выходит, что Гране не такая уж овечка, какой хочет казаться, – размышлял де Пуаре, неприятно удивленный, что иезуиты знают о цели его поездки. С этими мыслями, он долгим пристальным взглядом посмотрел на Гране, как бы раздумывая, какое решение принять, потом переглянулся с Дагой и задумчивым голосом сказал:
– Твоя история похожа на правду, так и быть поможем тебе. Залезай на козлы.
Радостно блеснув глазами, Гране уселся рядом с кучером.
– Пьер, дай-ка что-нибудь рабу Божьему прикрыть срам, – приказал де Пуаре. Кучер порылся в своём сундучке и вытащил старенький плащ.
– Сам Бог помог мне. Теперь-то уж выполню задание Гизера. В Париже попрошусь, чтобы взяли в Гавр, – подумал Гране, кутаясь в плащ. Если бы он знал, что в эту минуту в карете решается его судьба, то отказался бы от мысли возвращаться в Гавр с Дагой. Однако, известно, что история не любит «бы» и ведёт себя, как предопределено небесами. Давайте послушаем, о чём говорили наши герои.
– Лавочника нельзя отпускать живым, – сказал де Пуаре и посмотрел в глаза Даге, как бы стараясь прочитать его мысли.
– Так в чем дело? Останови карету, убьем и дело с концом, – отозвался Дага, – Звери полакомятся и следов не оставят.
– Не всё так просто. Из рассказа Гране я понял, что виконт связан с иезуитами. Подумай сам, ведь о моей поездке в Париж знал ты и де Бурже, – задумчиво промолвил де Пуаре, – Уверен, что Гране не такая уж невинная птичка, какой хочет казаться. Иезуитам нельзя верить, у них цель оправдывает средства.
– Так давай допросим его с пристрастием, – высказался Лекарь, – Защебечет за милую душу, когда пощекочем рёбра шпагой.
– Ты хоть и доктор, но кровожадный, – съехидничал Дага, – Он же иезуит, и знает, что костёр помогает спасти душу.
– Предлагаешь его сжечь в лесу? – удивился де Пуаре.
– Я образно выразился, – ухмыльнулся Дага, – Он напросился ехать с нами, пусть едет и шпионит. В Париже за ним присмотрит Томас Грей. Держу пари, что Гране захочет и вернутся на этой карете.
– Его нельзя отпускать, – напомнил де Пуаре.
– В Гавре шпиона ждёт трюм «Мечты» и хворост для костра, не так ли, капитан? – поинтересовался Лекарь.
– Ход твоих мыслей мне нравиться, – отозвался Дага, – Родителям из Парижа отправишь весточку и успокоишь стариков. Заехать к ним, сам видишь, не сможем, зачем иезуита тащить в дом?
Лекарь облегченно вздохнул. Слова Даги пришлись ему по душе. Как мы знаем, он боялся встречи с родителями и в глубине сердца искал возможности ее избежать, а тут случай помог найти разумное решение.
– Согласен, в Париже задерживаться не резон, но попасть к королю на аудиенцию капитан обязан. Его Величество ревностно относится к делам в заморских колониях и не упускает любой возможности о них поговорить, тем более с боевыми капитанами, – вмешался де Пуаре и, наклонившись к Даге, добавил:
– Как не крути, благосклонность короля отобьёт охоту у твоих недругов пакостить.
– Что верно, то верно, – усмехнулся Лекарь.
5. Мадам Нитон. Встреча с Людовиком XIV.