Дружба, скрепленная кровью(Сборник воспоминаний китайских товарищей — участников Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны в СССР.)
Шрифт:
Итак, отделение разведчиков во главе с Ли Фу-цином выступило в направлении рощи. Когда до нее стало совсем близко, Ли Фу-цин выслал в разведку Ван Цая и Ма Мин-тэ. Не обнаружив противника, отделение углубилось в рощу и, разбившись на две группы, стало подходить к деревушке, о которой говорил командир полка. Когда до деревушки осталось совсем немного, бойцы влезли на деревья и начали наблюдать. Деревня, казалось, замерла. Отделение вошло в деревню.
Бойцы увидели странную картину. Все ворота были наглухо заперты, на некоторых висели замки. Даже там, где ворота были нараспашку, — ни души; в домах все перевернуто вверх дном. Как видно,
— Скажи-ка, дедушка, когда прошли здесь белополяки? — обратился к белорусу Ван Цай.
— На рассвете, сынок! — прошамкал дед и стал жаловаться: — Зарыл я в землю корзину картошки, так и ту утащили разбойники…
Разузнав численность белополяков, Ли Фу-цин успокоил как мог стариков и отправился дальше — в разведку. Используя в качестве укрытия каждую складку местности, разведчики полностью выяснили расположение позиций белополяков: на левом фланге находились позиции пехоты, в центре стояла артиллерия, насчитывающая до пятидесяти стволов, на правом фланге расположилась кавалерия. Вернувшись в полк, бойцы доложили о результатах разведки командиру, который объявил им благодарность и приказал хорошенько отдохнуть до получения нового задания.
Под вечер командир полка снова вызвал Ли Фу-цина. «По решению командования, — начал он, — сегодня в 22.00 начнется генеральное наступление против белополяков. Мы наступаем в центре, справа от нас пойдет 4-я дивизия, слева — 8-я. Приказываю вашему отделению разведки составить штурмовую группу, которая под прикрытием 3-го и 4-го эскадронов должна обеспечить уничтожение огневых позиций артиллерии противника. По выполнении задачи подадите мне сигнал».
После того как Ли Фу-цин уяснил задачу, командир полка отобрал еще восемь бойцов, которых придал отделению разведки. Штурмовая группа в составе двадцати шести человек под командованием Ли Фу-цина вышла на задание около восьми часов вечера.
Продвигаясь вперед, Ли Фу-цин придерживался того же маршрута, по которому ходил в разведку днем. Миновав рощу, где ничего подозрительного не обнаружили, бойцы направились к уже знакомой им деревушке. Но едва они вошли в нее, как сразу же наткнулись на противника и были окружены со всех сторон. Руководя боем, Ли Фу-цин подал своим сигнал, означающий, что штурмовая группа попала в окружение.
Отряд Ли Фу-цина под натиском противника, в рядах которого насчитывалось до шестисот солдат, отошел во двор, где красноармейцы побывали еще днем, и продолжал бой. В живых осталось лишь около двадцати бойцов. Прошел час, и из строя вышло еще несколько человек. А солдаты противника все лезли и лезли со всех сторон. Некоторые взобрались на крыши хат, окружавших двор, и оттуда вели огонь. Когда кончились патроны, все красноармейцы, оставшиеся в живых, попали в плен.
Ночью белополяки отправили их под конвоем в тыл. Прошли километров двадцать, пока не оказались на небольшом хуторе. Здесь шестнадцать красноармейцев были посажены в сарай, сбитый из толстых досок.
Ли Фу-цину, уже хлебнувшему горя в лагере для военнопленных и понимавшему немного по-польски, показалось, будто кто-то за стеной сказал: «Отправим их к праотцам!».
— Чем ждать смерти, лучше погибнуть во время побега, — предложил бойцам Ли Фу-цин.
Все согласились, что надо бежать. Но
Вскоре пришли поляки, чтобы вывести пленных по естественным надобностям.
Проходя по двору, Ли Фу-цин заметил железный засов, которым запирались ворота. Воспользовавшись моментом, когда поляк отвлекся, он поднял его и прихватил с собой в сарай.
— Ты что, часовых хочешь убить? — спросил Ма Мин-тэ.
— Нет, — ответил Ли Фу-цин. — Для этого нужен подходящий случай. Лучше выломать доски в стене и бежать.
Приказав бойцам громко петь и шуметь, Ли Фу-цин вместе с Ван Цаем начали выламывать доски. Через некоторое время раздался окрик бойца, который следил за тем, что происходит снаружи:
— Стоп! Часовой идет!
Бойцы запели еще громче. Во дворе послышался топот сапог и вскоре стих.
— Эй, вы! — закричал часовой. — Замолчите, прекратить пение!
Притихшие красноармейцы дождались, пока шаги часового затихли вдали, и снова запели. С большим трудом удалось, наконец, вынуть две доски, и лишь после этого бойцы перестали петь. Снова послышались тяжелые шаги часового. Он прислушался — в сарае тихо. Открыв дверь, поляк вошел внутрь. Ли Фу-цин как раз успел поставить вынутые доски на место, и все бойцы прикинулись спящими. Убедившись, что все в порядке, поляк запер дверь и отошел прочь.
Выбравшись из сарая через проделанную лазейку, Ли Фу-цин с бойцами оказались в узеньком переулке. Прижимаясь к стенам, они побежали. У самой околицы хутора бойцы увидели костер и трех белополяков, мирно расположившихся возле него. Над костром висел котелок, в котором что-то варилось. Поодаль, у опушки леса, стояла тачанка, на ней был станковый пулемет и несколько ящиков с патронами. Посовещавшись, бойцы решили, что Ли Фу-цин, Ван Цай и Ма Мин-тэ захватят тачанку и погонят по проселочной дороге, отвлекая внимание белополяков. Тем временем остальные бойцы, воспользовавшись замешательством противника, уйдут тропками.
Определив страны света по звездам, Ли Фу-цин, Ван Цай и Ма Мин-тэ выскочили из-за стога сена, сложенного у деревьев, и бросились к тачанке. Ма Мин-тэ взялся за пулемет, Ли Фу-цин стал подавать патроны, а Ван Цай схватил вожжи. Тачанка вихрем понеслась мимо костра по дороге в сторону позиций красных войск.
Как раз в этот момент один из поляков собирался заглянуть в котелок и взялся уже было за крышку. Но тут он обнаружил, что кто-то угоняет тачанку, опешил и открыл беспорядочную стрельбу. Ма Мин-тэ резанул очередью по трем белополякам, и тут же двое упали, а третий забился в канаву.
Белополяки, расположившиеся в хуторе, заслышав стрельбу, поспешно вскочили на коней и устремились в погоню. Над тачанкой засвистели пули. Ма Мин-тэ дал очередь по преследователям. Ван Цай яростно нахлестывал лошадей, и только километров через десять им удалось оторваться от погони.
Ночь была темная, а местность — незнакомая. Спасаясь от преследователей, бойцы незаметно для себя очутились в поле и никак не могли отыскать дорогу. Однако, не решаясь ехать медленнее, они по-прежнему яростно нахлестывали лошадей, и те неслись во весь опор до направлению к позициям красных. Вдруг впереди показалась канава. Ван Цай хотел придержать лошадей, но не успел, и тачанка с грохотом опрокинулась в канаву, увлекая за собой людей. К счастью, все были целы, бойцы выбрались наверх, но тачанку вытащить не смогли. Выпрягли они лошадей, приторочили к одной из них на спину пулемет и двинулись дальше.