Друзья друзей
Шрифт:
– Алло, – сказал он, гадая, кто мог ему звонить на работу среди ночи.
– Полковник Рябов? – возбужденно произнес чей-то голос.
– Да. Кто спрашивает?
– Это из штаба генерала Соколова. Простите, мы искали вас дома, но не нашли…
– Я был тут, – сказал Пастух, прикидывая, сколько путей отхода себе оставил генерал, который велел звонить Рябову на квартиру, прекрасно зная, что его там нет. – Что случилось?
– Подполковник Васильченко.
– А что с ним?
– Его нашли мертвым в собственном доме. Он застрелился из личного револьвера.
Рябов тупо молчал, глядя в стенку.
– Полковник?
– Да, – произнес Пастух с трудом. – Я вас слышу.
Он положил трубку и следующий час провел, сидя на столе в гробовой тишине.
8
Московская Зона, второй день
17 марта 2014 г.
14:22
На улице Виктор и Рябов остановились, глядя по сторонам. Виктор не заметил ничего нового за последние полчаса. Только признаков жизни было еще меньше.
Высоко в небе пронесся самолет, оставляя за собой слабый огненный след.
– Неужто падает? – спросил Рябов. – Господи, спаси их души…
– Над Зоной нельзя летать, – сказал Виктор. – Видать, кто-то решил попытаться. Ничего не поделаешь.
Рябов повел его по улице. Если от Виктора час назад народ шарахался не всегда, то вид двух мужчин с оружием отпугивал всех без исключения. Виктор решил, что кто не испугается – тот и есть враг.
– Хочешь экскурсию? – предложил Пастух. – Слева у нас автостоянка, полная сгоревших тачил. Ладно. Справа… э-э-э… котлован с базой местных бандосов, к которым мы и идем. А если пройти чуть вперед, можно выйти к легендарным Усачевским баням…
– Котлован? – Виктор перебрался через заграждение. – Почему они не заняли высоту? Вон я вижу стройку.
– Потому что ума нет.
– Дети?
– Нет, просто придурки. Но опасные.
Котлован представлял собой широкую яму с частично заложенным фундаментом большого дома, которому уже не суждено оказаться тут построенным. По дальнему краю гуляли фиолетовые искорки.
– Аномалия, – сказал Виктор. – Видишь, вон она. Ищи все странное.
– В теперешней Москве все странное.
Из-за бетонных блоков с торчащими металлическими штырями слышались чьи-то слабые стоны. Виктор остановил Пастуха, прошел чуть вперед, осторожно заглянул, держа пистолеты наготове.
Здесь было человек семь. Все до невообразимости грязные, перевязанные бинтами поверх тряпья. Двое возились с лежащим в луже напарником с вывернутой рукой. Остальные прислонились к камням, тупо глядя по сторонам. Все, что осталось от штаба банды, оказалось разрушено. Вероятно, у них тут было одно из убежищ, по соседству с которым столь неудачно расположилась фиолетовая аномалия. Похоже, что один из бандитов в нее попал.
– Не повезло, братва? – спросил Виктор, и все, кроме раненого, вскочили. – Тише, тише. Давайте договоримся.
– Кто такой? – рявкнул бандит. – Что тебе тут надо? Это наша земля!
Показался Пастух, сжимавший винтовку.
– Ошибся, красавец, – сказал он. – Тебе много раз намекали, что вам тут не место. Если сегодняшний день тебя не убедил, то ты безнадежен.
– Эй, это опять тот старикан. – Раненый показал на Рябова дрожащей рукой и ухмыльнулся, демонстрируя отсутствующую
Бандиты вытащили оружие – ножи, травматы, даже один огнестрел.
Виктору стало немного легче на душе. Он давал шанс, и не один. Порою с людьми просто нельзя работать. Ну, просто совершенно невозможно.
Под это циничное открытие он и нажал на спуск, выстрелив пока что в воздух. Сейчас он давал уже шанс не бандитам – себе самому. Не сработало.
– Бей их! – заорал толстый мужик в бандане, страдающий одышкой. Это было все, что заметил Виктор, прежде чем выстрел из винтовки Пастуха снес тому голову. Виктор начал стрелять по живым мишеням – методично, почти расслабленно. Сегодня он в плане меткости был на высоте. Возможно, даже побил все собственные рекорды, которые в прошлом были весьма невыразительны. Каждый выстрел наделял Виктора чувством невыносимого облегчения, словно инъекция идеального обезболивающего без побочных эффектов. Оказывается, он совсем забыл, каково это – жить без тяжести на душе. Не визит к Пастуху в конечном свете привел его к прозрению, не дорога через агонизирующий мегаполис и не раздумья о природе вещей. А старое доброе убийство.
9
Военное кладбище, место неизвестно
7 июля 1997 г.
11:11
Когда выстрелы почетного караула прозвучали трижды, полковник Рябов надел фуражку. Повернулся и, чуть не расталкивая музыкантов военного оркестра, пошел в сторону, стараясь никому не смотреть в глаза. На него никто особо внимания и не обращал. Похороны подполковника Васильченко прошли намного скоротечнее, чем его жизнь, оборвавшаяся на пятом десятке, и уж точно проще, чем расследование по поводу его участия в смутных делах. Но Рябов к ним уже не имел никакого отношения. Он шел по узкой, покрытой крупной щебенкой дороге, мимо могил – с памятниками и без, облагороженных и заброшенных – в противоположный конец кладбища.
Здесь стоял Виктор Корнеев – снова рядовой, в новой форме. Старая на него уже не налезала, поскольку за восемь месяцев на полигоне Корнеев набрал полтора десятка килограммов мускулов. Эта форма станет последним, что он заберет с собой при возвращении в прежнюю жизнь.
Увидев полковника, Корнеев выпрямился.
– Как все прошло, товарищ полковник? – спросил он.
– Как должно. – Рябов стал возле него, глядя на свежую могилу. – А здесь?
– Тихо.
– Хорошо.
С закрепленной на деревянном кресте фотографии на них смотрело лицо Салата – чуть более приветливое, чем можно было ожидать от него при жизни. Рябов опять снял фуражку и помолчал минуты полторы.
– Сержант Бенедиктов был кремирован, – сказал Корнеев. – Родственники забрали прах на родину.
– Разберутся, – проговорил Рябов. – Что ты будешь делать дальше?
– Ничего, – ответил Виктор. – После перевода обратно в свою часть дослужу, а там посмотрим.
– Это уже будет другая часть, – вымолвил полковник. – Без Васильченко – совсем другая. Надеюсь, лучше прежней.
– Я тоже надеюсь. Разрешите спросить – ему оставили звание?
– Оставили звание, награды, при похоронах оказали все почести.