Друзья из берлоги
Шрифт:
— Уверен, наполним все восемь…
В разговоре о картошке Михаил Константинович раскрыл какую-то книгу с закладкой.
— Вот о картофеле пишут… «Колумб в Европу привез… насаждали эту культуру палкой».
А сейчас? Где сейчас обходятся без картошки?
По-английски это — патейто, по-французски — помдэтерр, белорусы говорят — бульба, украинцы — кортопля, а тут, на Брянщине, называют — картоха. Вы знаете, хлеба раньше в этих местах хватало только до Рождества, спасались картохой. Сейчас урожаи хорошие.
Но и теперь картошка на этой земле ценится наравне с хлебом.
29
Осень
(Окно в природу)
Все уже было: желтый свет кленов, снег лежал на зеленых кустах, серебрил травы первый мороз и хрустел уже под ногами ледок… Осень. Самая ее середина.
В минувший вторник шофер автобуса, шедшего с аэродрома Быково, резко затормозил:
— Смотрите!
Все мы прильнули к стеклам, а потом спешно вышли из автобуса на обочину. Над краем Москвы, прямо над лентой шоссе, над потоком автомобилей летели гуси. Их было не меньше двух сотен. Мерцая крыльями, птицы то смешивались, то растягивались веревочкой… Удаляясь и удаляясь, гуси скрылись в красном дыму заката. И мы поехали.
Велико ли событие в человеческой жизни — увидеть стаю летящих гусей? Но все мы сидели притихшие, благодарные шоферу за минуты счастливого возбуждения.
— Наверное, и заночуют где-нибудь под Москвой?..
— Они и ночью могут лететь…
Однако всем почему-то хотелось, чтобы гуси заночевали.
Осень… Шныряют в поредевших садах сороки. Из леса к дому вернулись синицы.
Дрозды атакуют висячую дробь рябиновых ягод. Пахнет дымом сгоревших листьев, печеной картошкой. У воды — пронзительный запах какой-то таинственной травки.
Этой осенью на опушках я много раз видел ежей — ночные охотники бродят сейчас среди дня. Причина этому — голод. Насекомых было немного. Ежи не набрали на зиму жиру. И вот охотятся сверхурочно. За этим я наблюдал час.
Он раздвигал остреньким рыльцем траву, обнюхивал каждую норку. Я кинул ему ириску.
Он жадно вонзил в нее шильца зубов и, звонко чмокая, жадно облизывал сладость. Приподнял его за иголки — кожа и кости! Знающие люди считают: если еж не набрал осенью восьмисот граммов веса, зимою он обречен…
Осенний притихший лес. Прощальный разговор с лесником на кордоне. Уже натоплена печь, но день погожий, и, возможно, в последний раз уже в этом году открыто окошко.
Хруст яблок. Обернулись — лошадь стоит. Переглядываемся и замираем… Как будто понимая молчаливое одобрение, лошадь неторопливо склоняется к подоконнику. В гриве репьи. Чуть позванивает уздечка. И сочно хрустят недозревшие яблоки… Осень.
Фото автора. 10 октября 1976 г.
Размышления
Наш корреспондент В. Песков беседует с первым секретарем Брянского ОБКОМА КПСС М. Крахмалевым
Первый секретарь Брянского обкома КПСС Михаил Константинович Крахмалев свой трудовой путь начал с двенадцати лет. Хорошая жизненная школа и неустанная учеба помогли ему успешно справляться с ответственной работой. Несколько лет он был первым секретарем райкома партии, потом секретарем Тамбовского и Белгородского обкомов КПСС. Последние годы Михаил Константинович работает в Брянске. Он член ЦК КПСС и депутат Верховного Совета СССР.
Работая в сельскохозяйственных зонах страны, Михаил Константинович накопил богатый опыт природопользования. Он хорошо знает проблемы, возникающие на гранях хозяйствования и охраны природы, активно участвует в их разрешении.
С 1968 года М. К. Крахмалев возглавляет Комитет по Десне — общественную организацию, координирующую усилия по борьбе с эрозией почв, загрязнением и ухудшением водного режима бассейна Десны.
Песков: Михаил Константинович, надеюсь, разговор наш коснется не только Десны. Но в первую очередь о Десне…
Крахмалев: Разговор о Десне принято начинать с лирики. Вот вы проехали над рекой, видели воду, лесные осенние берега… Скажите, разве не точны эти слова — «Десна-красавица»?
Мы говорим: Тихий Дон, Волга-матушка. А про Десну-красавица.
Я уже не молодой человек. В разных местах жил и работал. Видел много речек и рек, лесов, полей. Но Брянщину особенно полюбил. Как-то так получилось — сросся с рекой не только любовью к ней, но и тревогами, заботами о ее судьбе.
П.: Хотел бы проверить справку… «У Десны пятьсот притоков. В бассейне реки 7500 сел, 100 городов, более 1000 малых и больших предприятий, полторы тысячи колхозов и совхозов…»
К.: Все верно. Вот карта. Поглядите, какая площадь земли покрыта синими жилками. Это все реки, «кровеносная система» большого края. Земли смоленские, брянские, орловские, курские, калужские, сумские, киевские, черниговские живы этой водой. Десять миллионов людей населяют бассейн Десны. Десять миллионов! И пьем-то сейчас не берестяным ковшиком, море воды потребляет хозяйство! Вот посмотрите: Десна. Ельня — это верховье, Смоленская область — начало реки. А вот Киев. Стоит на Днепре, а воду для питья берет из Десны, она все-таки чище днепровской. Брянск — это середина реки. Самый крупный промышленный центр, самый большой потребитель воды. И самый большой, увы, ее загрязнитель…
П.: Вот мы достигли главного русла, по которому условились плыть… Михаил Константинович, тревожное положение с реками в густонаселенных зонах страны для всех сейчас очевидно. Не доверяясь только рассказам и публикациям, я сам обследовал несколько рек и должен признаться: радостными эти путешествия не были. Главная проблема: отсутствие у каждой реки хозяина. Пользуются ее благами все, причем сплошь и рядом неблагодарно и бесконтрольно. Но нигде не видно хозяйского глаза. Реки как бы ничьи, хотя все уже понимают: вода не меньшая ценность, чем, скажем, пашня и лес.