Друзья по несчастью
Шрифт:
Рядом свалился на пол Дикурас.
— Дошли, доктор! Дошли! — широко улыбаясь, говорил лейтенант.
— Внимание! Прибывшему личному составу занять места и пристегнуться. Повторяю…, - разнеслось объявление по громкой связи.
— Мы что, всё?! Улетаем?! А как же там наши?! — встрепенулся лейтенант и, поднявшись с пола, пошёл по направлению к кому-то из экипажа.
— Офицер, присядьте, здесь есть место и пристегнитесь. Нам надо улетать. Время нахождения в пространстве планеты ограничено.
— Но там наши! Там батальон остался! Мы слышали канонаду, они ещё сражаются — они живы!
— У нас приказ забрать тех, кто в точке эвакуации, находясь над ней не дольше пяти минут.
Лейтенант осмотрелся и понял, что не все его бойцы внутри корабля. Платформа планетарного лифта перестала мерцать, погрузившись в холодную черноту отключённого оборудования.
— Где капитан корабля?
— Я — капитан. И у меня приказ!
— Какой приказ! А ну, поворачивай назад! Внизу трое из моего взвода остались!
***
Корабль носитель кенгиров крейсер «Генион». Пространство сектора М12.
— Развяжите его, — отдал команду капитан крейсера Усаш и, обращаясь к стоявшему по струнке капитану малого корабля, продолжил, — что произошло?!
— Он кинулся драться, пришлось его скрутить!
— Причина? Мы же союзники. Лейтенант, отвечайте, я к вам сейчас обращаюсь, — строго произнёс кенгир.
— Там люди остались! Он, — лейтенант кивнул на потирающего заплывший гематомой левый глаз капитана, — отказался вернуться, и высадить меня.
— Но, капитан Усаш, у меня приказ, не дольше пяти минут на геостационарной орбите! — выпалил с подбитым глазом.
— Лейтенант, это война и она требует жертв, — строго произнёс Усаш, — как знаю, троих не успели спасти, но на то воля…
— Каких троих! Там батальон под командованием капитана Кенгирского — более ста человек остался внизу! Они ещё живы и сражались!
— Как батальон?! — Усаш уставился на подчинённого.
— Никак нет, батальона в точке эвакуации не было! — отчеканил отмеченный фингалом.
— Батальон отвлёк на себя внимание, чтобы мы смогли беспрепятственно дойти то места эвакуации, — чуть успокоившись, заговорил лейтенант, — в последнюю ночь мы видели зарево от боя, как далеко, не смогли определить. Но батальон жив и сражается!
— Суунар, доклад с автоматических следящих аппаратов, — обернувшись к своему помощнику, отдал приказ Усаш и, тотчас углубился в изучение полученных на коммуникатор данных.
— Капитан Кенгирский, это не тот, кто награждён Орденом Основателя?! — тихо спросил кто-то из находившихся на капитанском мостике.
— Не знаю, подай запрос в информаторий, — ответил, пожимая плечами, другой рядом стоявший кенгир.
— Лейтенант, подойдите, — прервал затянувшуюся паузу Усаш, — смотрите, что транслирует наш аппарат.
Дикурас уставился на пространственный экран, на котором в темноте ночи плохо просматривалась разворачивающаяся на поверхности планеты картина. Широкая равнина, а в центре, охваченный плотным кольцом противника, оставался очаг сопротивления. Чёткие границы окружённого подразделения выделялись на фоне ровного пространства рядами траншей и окопов, протянувшихся по всей длине неправильной окружности. Изредка вспыхивали отблески выстрелов, вырывая из черноты ночи силуэты бойцов.
— Да, это наш батальон, — сглотнув подкативший ком, ответил лейтенант.
— Капитан Усаш! Капитан Усаш! Вас вызывает Командующий!
— Командующий?! — удивился капитан, но понять по мимике лица состояние кенгира, человеку затруднительно. Только дрожание голоса выдало его волнение.
— Я, когда послал запрос о командире Кенгирском в информаторий, — продолжал говорить помощник, — меня переправили в Штаб, а там, пришлось указать причину запроса. И вот, — он протянул капитану коммуникатор, а сам не умолкая продолжил говорить, — Командиром батальона на планете является гражданин Кенгирской Федерации — единственный не кенгир кавалер Ордена Основателя! — закончил он на одном дыхании.
На капитанском мостике повисла пауза, которую прервал капитан Усаш, принимая вызов Командующего вооружёнными силами Кенгирской Федерации.
Глава 14
Планета Миррот. Сектор М12.
— Командир, батальон готов к выступлению, — тихо сказал Вагиров.
Я осмотрел стоявших рядом со мной бойцов. В темноте ночи трудно разглядеть лица, но по разговору, по силуэтам я чувствовал, что от солдат исходит осознание обречённости, которая появляется, когда перед тобой ставят невыполнимую задачу и ты, со своим опытом, сознанием понимаешь, что это всё, конец, но отказаться или выйти из игры, не можешь.
Они, десяток солдат-офицеров, стояли передо мной, ожидая приказа к прорыву. Сколько осталось от батальона, я так и не спросил. За то короткое время, данное на подготовку, прошло не более полутора часов, но я не знал, в какую сторону прорываться, а ещё сильно ныло простреленное плечо, мешая сосредоточиться.
Изучая карту, так и не смог для себя определить направление прорыва. Двигаться в сторону, где точка эвакуации? Но, противник направил к ней своих солдат — это неоспоримый факт.
— Командир, батальон готов, — повторил Вагиров.
— Сколько нас осталось? — спросил, очнувшись от раздумий.
— Полсотни, — ответил Вистош, — большинство ранены. Двое тяжёлых скончались, в том числе лейтенант Догваев. Кто может идти — пойдут своим ходом, четверых понесём.
— Понял, — ответил я, продолжая лихорадочно составлять в уме план прорыва, — Ситопан, возьми с собой десяток бойцов и…
— Смотрите, сигналы! — тихо сказал кто-то из бойцов.
Вдалеке, яркой точкой загорелась сигнальная шашка. Затем, в другой стороне вторая, третья, четвёртая. С небольшим временным интервалом на значительном расстоянии друг от друга вспыхнуло двенадцать сигнальных шашек.