Друзья по несчастью
Шрифт:
***
— Слышите, кажись, наших накрыли!
— Тише! Молчи! — к Самувату подполз боец и пригрозил кулаком.
Группа под командованием Дикураса, в очередной раз залегла, замаскировавшись в естественном рельефе местности. — Командир, — тихо спросил кто-то из бойцов, — сколько нам ещё?
— За следующую ночь дойдём, если сейчас не обнаружат, — шикнул лейтенант.
Отдалённые звуки канонады сменялись раскатистым треском то начинающегося, то на некоторое время утихающего боя. Звук в пустыне, распространялся на значительное расстояние, и определить, как далеко взвод находится от места боя, никто не решался…
Небесное светило постепенно описало свой круг по небосводу, спрятавшись вдалеке за горизонтом.
— Подъём! Последний рывок! Сегодня надо дойти! — подбадривал своих подопечных лейтенант, которые неуверенно, разминая затёкшие конечности, выбирались из укрытия.
— Нам туда! — лейтенант указал рукой в сторону, где согласно карте располагалась точка эвакуации. — Вперёд! Доктор, не отставайте!
Группа пригнувшись, предчувствуя скорое окончание мучений, продолжала двигаться к невысокой возвышенности, отличавшейся от песчаного ландшафта каменистой поверхностью, что было видно и при скудном ночном освещении.
— Осмотреться!
— Чисто!
— Чисто! — раздалось с разных концов бугорка, выложенного крупными камнями.
— Занять круговую оборону!
— Командир, рассвет скоро, надо быстрее.
— Две шашки сразу! Доктор, держите свой груз и не выпускайте из рук, чтобы ни произошло. Зажигай!
***
— Как командир? — спросил у Вистоша Ситопан.
— Лучше, но в капсулу надо его. Тут я больше ничего не смогу сделать. Пуля пробила жилет, раздробило кость. Еле остановил кровь. Собирать кости в таких условиях — нереально, — выдохнул медик.
— Он придёт в себя?
— Да. Скоро закончится действие обезболивающего. Не думаю, что останется в забытьи, если только не потеряет сознание от боли…
Холодок, так приятно обволакивающий разум, медленно, но верно отступал, оголяя выжигающее пламенем сознание. Хотелось кричать, но сил не было. Открыл глаза — темно. На пределе слуха до меня доходили голоса: — Очнулся. Может, ему ещё обезболивающее?
— Нельзя. Не выдержит. Итак, двойную дозу вколол, когда операцию делал…
— Что случилось? — только и смог выдавить из себя.
— Вас ранили, командир, — ответил Ситопан.
— Что с батальоном? Где мы?
— Мы закопались глубже и ждём утра. Боеприпасов почти не осталось. Тачанку разбили, один пулемёт остался, но патронов к нему на пять минут боя.
— Сколько времени?
— Ночь, командир.
— Сигнал! Есть сигнал — шашки! Даже отсюда видно! — вбежал запыхавшийся, весь грязный Вагиров.
— Хорошо, дошли они значит, — сознание хотело провалиться опять в забытьё, но собравшись, отдал приказ: — Лейтенант, собери офицеров.
Через десяток минут оставшиеся в живых офицеры расположились в полуразрушенном блиндаже.
— Командир, все собрались, — доложил Ситопан.
Осмотрел в полумраке собравшихся. Четверти офицерского состава нет.
— Тяжесть нашего положения расписывать не буду, сами знаете, что нас взяли в кольцо, — говорил, сквозь стиснутые от боли зубы, — круговую оборону долго не удержим. Нам просто не хватит патронов. Как только наступит утро, даже зарывшись в грунт, нас сравняют с поверхностью, — говорил медленно, подбирая фразы, делая продолжительные паузы, смотря, при тусклом освещении от свечи, как реагируют офицеры на слова, которые жалили похлеще пуль и осколков.
— До точки эвакуации более двух суток пути, — продолжал я, — не дойдём. Но есть шанс хоть кому-то вырваться их этой западни. Моё предложение, сегодня ночью прорываться. Вистош, сколько раненых смогут идти?
— Тяжёлых семеро. Из них…
— Понесём с собой, — отрезал я, понимая, что хотел сказать медик.
— На сборы — час. По местам! Доведите до личного состава мой приказ. Вистош, останься.
Озадаченные новой командой, офицеры удалились, а медик остался. При тусклом свете, сквозь боль я присмотрелся к нему: усталое, измождённое лицо, но самое страшное — потухший взгляд.
— Лейтенант, у тебя остались боевые транквилизаторы?
— По вашему приказу всё раздал. Осталось всего пять ампул. В качестве экстренного запаса.
— Раздашь тем, кто пойдёт в первых рядах на прорыв. Им они понадобятся. И вколи мне. Сам не смогу, ампула в левом кармане.
— Но капитан, при взаимодействии с обезболивающим…
— Не надо обезболивающего. Вколи, чтобы силы появились! — рявкнул на медика.
Мой план был прост. Поняв, что отдельный взвод дошёл до точки эвакуации, нам ничего не оставалось, как ринуться в бой, надеясь, что противник отвлёкся на неизвестные сигналы и сомкнувшееся кольцо ослабло. Оставался только один вопрос. Куда прорываться?!
***
Доктор Энри Самуват стоял в середине импровизированного круга ограниченного бойцами, крепко вцепившись в рюкзак, наполненный образцами редчайшего минерала — зират. Темнота ночи разверзлась, и пространство вокруг осветил ослепительно яркий свет, повалил дым, который не стелился по поверхности, а уходил высоко вверх, поднимаясь всё выше и выше.
«Неужели это всё?! Дошёл. Сейчас заберут, и я снова смогу заняться…», но додумать он не успел. Неведомая сила подхватила его…, даже нет, не подхватила, а в мгновение ока, перенесла с пыльной поверхности планеты в просторный светлый зал. Воздух запах озоном, а когда зрение привыкло к тёплому искусственному освещению, увидел людей. Нет, это были не люди, хоть и гуманоиды…
«Да, это же кенгиры! Наши союзники!» — обрадовался Самуват.
— Сходите с платформы. Скорее. Время мало осталось.
Придя в себя от радости, Самуват сошёл с платформы и устало поставил свою ношу на пол, уселся, прям на рюкзак и чуть не заплакал от осознания, что выжил.
— Что вы, друг мой, всё хорошо, — подошёл кто-то из экипажа корабля и протянул ёмкость с напитком.
Жадно глотая приятную на вкус жидкость, доктор смотрел на мерцающую платформу, из которой по одному, по двое, появлялись бойцы, с которыми он прошёл долгий путь к заветной цели.