Друзья познаются в беде
Шрифт:
— Палишук, да, — допустила эльфийка. — Они — потомки, все до одного, существ, родственных Обальду. И твои слова сулят надежду, но все же в моих мыслях они звучат не особо привлекательно. Смерть Тарафиэля еще слишком свежа в моей памяти.
Инновиндиль пожала плечами.
— Я только задаюсь вопросом, возможно ли, что эти орки способны на большее, чем мы им позволяем, — сказал Дзирт. — Я только задаюсь вопросом, не сконцентрированы ли мы на одном-единственном взгляде на орков, к которому мы привыкли, и не затмевает ли он видение прочих их возможностей.
Дзирт выложил все до конца, и в замешательстве уставился на море.
Тем не менее, Инновиндиль удивила его,
— Разве это не было той же самой ошибкой, которую Эллифейн допустила относительно Дзирта До'Урдена?
Поток пустого бесцветного шума заполнил мысли Тос'уна, поскольку он отрабатывал свои боевые навыки на орочьей лагерной стоянке. Он хлестал, он наносил удары, и орки отшатывались от него. Он бросался в одну сторону, затем в другую, никогда не давая предсказать свой следующий шаг. Все это было чистой реакцией, инстинктом для темного эльфа, и как будто некая музыка несла его вперед, перемещая его ноги, двигая его руками. То, что он слышал и то, что он видел, выливалось в исключительное ощущение, полное понимание своей среды. Не на сознательном уровне, но, тем не менее, в момент полнейшей ясности, Тос'ун, как это ни парадоксально, не ощущал ничего и в то же время — все.
Его левый клинок, сделанный мастерами дроу меч, постоянно менял направление удара, изменяя угол, чтобы отразить любые нападения, которые могли оказаться у него на пути. Неожиданно он прыгнул в сторону большого камня, и во время прыжка этот меч вынырнул с левой стороны от него и отклонил брошенное копье, затем вернулся, чтобы сбить второе, поворачивая его так, чтобы оно безопасно пролетело мимо него, поскольку дроу уже продолжил свой убийственный путь.
Столь же смертоносный, как и второй меч, Хазид'хи был поглощен работой. Пять орков лежали мертвыми по следу темного эльфа, двое других были тяжело ранены, и Хазид'хи был тем, кто уничтожил всех семерых.
Разумный меч не позволил бы второму мечу забрать себе все удовольствие от убийства.
Нападение на орочий лагерь было быстрым и яростным, с тремя из орков было покончено еще до того, как остальные узнали об этом. Ни один из дюжины орков во всем лагере не смог оказать достойное сопротивление горячим атакам Тос'уна, и последних двоих он убил, настигнув убегающими прочь.
Однако, несмотря на нехватку истинного сопротивления, Хазид'хи чувствовал, что Toс'ун боролся куда лучше, намного более эффективно и более инстинктивно. Ему еще было далеко до уровня Дзирта До'Урдена, Хазид'хи это прекрасно знал, но непрерывная работа с мечами, закрывающая мысли дроу бесцветным шумом, вынуждая его реагировать на свои чувства памятью тела, а не сознательными решениями, делали его перемещения и атаки более быстрыми и более точными.
— Не думай.
Это было тем, чему Хазид'хи выучился у Дзирта До'Урдена, и тем, что разумный меч тонко передал Тос'уну Армго.
— Не думай.
Его рефлексы и инстинкты должны были заменить ему это.
Тяжело дыша от вихря ярости, Тос'ун приостановился около
Он вновь прокручивал в уме все свои действия, мысленно возвращался все той же дорогой, прыгая и нападая. Он даже заглянул за валун, чтобы убедиться в том, что на лету сбил два брошенных в него копья.
Там они и лежали, в грязи.
Тос'ун покачал головой, не совсем понимая, что только что случилось. Он не понимал свою ярость и свою жажду крови.
Он вспоминал Мили-Магтир. Он был довольно незаметным студентом, сущим разочарованием для могущественного Утегенталя. Но в этой школе одним из первых уроков было то, как научиться отпускать свое тело, позволять ему, а не разуму, вести себя в битву.
Никогда прежде Тос'ун так не ценил те давние уроки.
Стоя посреди трупов, Тос'ун наконец понял, в чем же заключается разница между обычными воинами дроу, пусть и заслуживающими всех похвал по стандартам любой расы — и настоящими мастерами.
Он понял, что тот бой он вел так, как мог бы вести его сам Утегенталь: прекрасная гармония инстинкта и оружия, с каждым движением, только немного более быстро, чем то, что было типично для оружейника Второго Дома.
Хотя Тос'ун не знал, как он достиг такого уровня мастерства, и задавался вопросом, смог бы он сделать это снова, он мог бы сказать без малейших сомнений, что Хазид'хи был доволен.
Синнафейн перемещалась от укрытия к укрытию, чтобы осмотреть всю разрушенную орочью стоянку. Она приостановилась позади валуна, брошенного в стороне от навеса, где лежала пара мертвых орков. Эта точка обзора предоставила ей широкий обзор перепутанных следов и явный намек на то направление, в котором сбежал темный эльф.
Она осматривалась в течение нескольких секунд, и ее острые эльфийские глаза замечали любое движение, независимо от того, насколько оно было незаметным. Бурундук несся вдоль небольшой груды камней приблизительно в тридцати футах от нее. В стороне, немного дальше вперед, ветер поднял несколько высушенных листьев и закружил их над свежевыпавшим снегом. Дроу нигде не было видно.
Синнафейн переместилась к следующему пятну, опрокинутой треноге. Она присела позади предоставленного ей скудного убежища и вновь замерла.
Ветер донес до нее язычки пламени от тлеющих угольков, но это было единственной жизнью во всем этом лагере. Кивнув, эльфийка подняла кулак, сигнализируя своим товарищам.
Словно призраки, лунные эльфы появились со всех сторон вокруг мертвого лагеря, так тихо, как будто плыли, и их белые и коричневые плащи скрадывали их силуэты на фоне запорошенной снегом земли.
— Семь убийств, и они все еще продолжаются, — отметил Албондиэль, лидер группы. — Этот дроу хитер и быстр.
— Как и его меч, — заметил другой эльф, один из пятерки, а когда другие посмотрели на него, он показал им одного из мертвых орков с отсеченной рукой и чисто разрубленным толстым деревянным щитом.
— Это могущественный воин, без всякого сомнения, — сказала Синнафейн. — Возможно ли, что мы нашли второго Дзирта До'Урдена?
— У Обальда в приближенных были дроу, — напомнил ей Албондиэль.