Друзья встречаются
Шрифт:
И он, и Вася Бушуев были удовлетворены. В штабе дивизии им объявили, что их батальон включен в ударную группу, которая пойдет на Шенкурск, и всё, что требуется для дальнейшего похода, должно быть подготовлено в кратчайший срок.
Через день батальон был переброшен на станцию Няндома - сборный пункт ударной группы, и в тот же день Митя был отправлен с поручением в Вологду. Приехав в город, Митя направился в штабарм, но по пути решил забежать в губком партии, надеясь раздобыть там литературу для батальона. В губкоме он увидел своего недавнего пленника. Он стоял у окна с маленьким коренастым Тимме,
В ту минуту, когда Митя приблизился к окну, соеседники заканчивали разговор.
– Так до вечера, товарищ Власов, - сказал Тимме и, тряхнув темной шевелюрой, пошел в конец коридора.
Власов проводил его взглядом и повернулся к Мите.
– Ну, как дела, товарищ?
– спросил Митя.
– Теперь товарищ, а недавно в Особый отдел!
– сказал Власов, дружелюбно усмехаясь.
– А ты что думал, - улыбнулся Митя, - в бабки мне с тобой играть? Снова попадешь, опять в Особый отдел отправлю для выяснения.
– Прыткий!
– сказал Власов одобрительно.
– Какой есть. А ты надолго тут?
– Как выйдет. Я век жил бы у вас, да ребята ждут, часы считают там, в Архангельске.
– В Архангельске, - повторил Митя, вдруг задумавшись и забыв о своем собеседнике.
Тот внимательно оглядел Митю и спросил негромко:
– А ты, случаем, сам не из Архангельска ли?
– Уроженец архангельский, - с живостью отозвался Митя.
– Отец и мать сейчас там. Рыбаковы. На Костромском живут. Не слыхал?
– Рыбаковы?
– переспросил Власов, сведя брови у переносицы и с минуту подумав.
– Нет. Не слыхал таких.
Митя неприметно вздохнул и стал торопливо расспрашивать об Архангельске. Власов так же тороплио отвечал ему. Потом он попрощался и ушел по своим делам, а Митя пошел разыскивать агитпропа. Спустя полчаса, нагруженный брошюрами и газетами, он появился в штабарме.
Среди почты для своего батальона он нашел на своё имя письмо от Ситникова. В нём со множеством восклицательных знаков сообщалось о возможной встрече с Митей в «известной ему операции», о которой Митя-де «наверняка знает». Он советовал другу словчить как-нибудь, чтобы попасть в операцию, и назначил ему свидание в Шенкурске.
Из этого Митя заключил, что шенкурская операция, по-видимому, носит широкий характер, что в ней участвуют части, стоящие на Двине.
Операция и в самом деле задумана была широко и сложно. Это была первая серьезная наступательная операция красных на Севере, от исхода которой многое зависело.
Целью ее был Шенкурск, верней - устье Ваги, всё то же устье Ваги, которое во что бы то ни стало пытался отстоять в первые дни фронта Павлин Виноградов, разгадавший важное стратегическое значение этого пункта. Защищая Котлас, он всё время стремился отобрать у врага устье, чтобы одновременно с Котласом загородить лежащий на Ваге Шенкурск.
Но силы его были слишком малы, чтобы полностью осуществить свой план. Противник удержал за собой устье, прошел триста верст по Ваге и занял беззащитный Шенкурск.
Эти триста верст вклинили их глубоко на юг между первой дивизией, дравшейся на Двине, и восемнадцатой, занимавшей железную дорогу.
Оба участка фронта были таким образом совершенно разобщены.
Целью январской операции Шестой армии было уничтожить этот южный клин, выбить противника из Шенкурска, прогнать на север к устью Ваги, выпрямить линию фронта и соединить железнодорожный и двинской участки.
Отлично понимая важное стратегическое значение Шенкурска, интервенты укрепляли его в течение долгих месяцев. Силами 310-го американского инженерного полка вокруг города возведены были две линии надежных укреплений, вплоть до бетонной площадки для стодвадцатимиллиметрового орудия, благоустроенных окопов, пулеметных гнезд, блокгаузов, рубленных из нескольких рядов толстых бревен, обложенных землей и сообщающихся друг с другом подземными ходами. Всё это было густо оплетено колючей проволокой, подкреплено выверенным огнем тридцати орудий и втрое большим количеством пулеметов и автоматов Льюиса. За этими неприступными укреплениями сидел гарнизон в три с половиной тысячи американцев, канадцев и русских белогвардейцев.
Наиболее сильные укрепления были возведены на южной оконечности города, так как фронт был обращен к югу, в сторону Вельска. Вельское направление белые считали единственным, откуда возможен удар по шенкурским позициям, так как на флангах со стороны Двины и железной дороги на сотни верст тянулись глухие леса, заваленные саженными снегами.
Они были непроходимы для пехоты и во всяком случае делали невозможным продвижение артиллерии, без которой шенкурские укрепления взять было немыслимо. Красные части как раз и решили проделать то, что белые считали невозможным.
Для решения боевой задачи в дело вводилось почти одновременно несколько групп. Первой была вельская группа, стоявшая против белых на Ваге. Она должна была наступать на Шенкурск с юга и взять все укрепленные подступы к нему лобовым ударом.
Вторая группа, в которую входил батальон Мити, должна была двигаться на Шенкурск с запада, со стороны железной дороги, от станции Няндома, и, наступая, пройти лесами сто девяносто верст.
Третья группа должна была подходить с востока, от Двины. Ей предстоял самый длинный (около трехсот верст) и самый трудный путь.
Одновременно с действием этих трех колонн местные партизанские отряды должны были пройти в тылы белых, взять поселок Шеговары, в сорока верстах к северу от Шенкурска, нарушить связь белых и отрезать их шенкурскую группу от Архангельска.
Операция могла иметь успех только при совершенно точной согласованности движения всех групп. Каждая в отдельности могла быть легко разбита сильным шенкурским гарнизоном, втрое превышавшим численностью самую сильную из них, и тогда были бы обречены остальные подходящие порознь группы, а вместе с тем провалилась бы и вся операция.