Дублер

Николс Дэвид

– Значит, он твой друг? – спросила Софи, показывая на большую черно-белую фотографию вспотевшего Джоша, что было хорошо видно при таком контрастном крупном плане.

– Угу. Ну, то есть не близкий друг, не лучший друг, но мы иногда ходим вместе выпить и все такое. – Ах да, и я влюблен в его жену, подумал он, но вслух сказал: – И я довольно хорошо знаю его жену – она очень славная. Еще он приглашал меня к себе на день рождения, так что…

– Он весьма привлекательный, правда?

– Привлекательный?

Софи, похоже, задумалась.

– Ну, знаешь,

красивый.

– О боже. Et tu, Sophie.

– Это французский?

– Примерно.

– А могу я прийти и посмотреть на него? А после спектакля встретиться с ним?

– Ну, он немного староват для тебя и несколько скучен, если честно. Но если, где-нибудь через пару недель, восемнадцатого декабря или рядом, если что-нибудь случится с Джошем, если он схватит, не знаю, желудочный грипп, или пищевое отравление, или еще что-нибудь, тогда тебе могут внезапно позвонить, и вы с мамой побежите в театр и увидите меня, играющего главную роль вместо него. Правда, это будет здорово?

Софи не выглядела особенно увлеченной этой перспективой.

– Наверное. Как думаешь, могу я взять у него автограф?

Впервые за день Стивен почувствовал, что все утекает из его рук.

– А зачем тебе его автограф?

– Я сказала девочкам в школе, что ты его лучший друг, а они сказали, что я врушка, и теперь мне нужно доказательство.

Не спорь. Просто продолжай двигаться вперед, подумал Стивен.

– Уверен, об автографе можно договориться.

Они пересекли Шафтсбери-авеню, прошли через Чайна-таун, где поглазели на странное красное мясо, висящее за запотевшими окнами, и Стивен обратил внимание на перестук костяшек маджонга в верхних комнатах. Затем они поспешили через Лестер-сквер, пока звуки флейт Пана и вид посеребренных живых статуй не успели погрузить Стивена слишком глубоко в депрессию, к Национальной галерее.

Некоторые места: парки осенью, опустевшие пляжи на закате, катки посреди снегов – все это неизбежно провоцирует дерзкое, раскованное, киношное поведение. Особенно часто такое воздействие оказывают галереи, и в этот день с Софи Стивен позволил себе расслабиться. Было много размахивания сцепленными руками, куча шутливых комментариев к картинам, фантазирование на тему «кто кому что сказал» и сплошное хихиканье. Вряд ли это было «занятие» с точки зрения последовательности действий, но Стивен чувствовал, что с ним сейчас весело и приятно, и понимал: впервые за очень долгое время они с Софи по-настоящему развлекаются и радуются.

Когда стемнело, они перешли через Темзу к вокзалу Ватерлоо, рука в руке, и присоединились к туристам-однодневкам и воскресным предрождественским покупателям подарков в электричке до Барнса – и Софи мгновенно заснула на сгибе его руки. Пока поезд полз мимо ракушки электростанции Баттерси, у Стивена зазвонил телефон, и он осторожно извлек его из пальто левой рукой, не разбудив Софи. Он увидел имя Норы на экране и улыбнулся.

– Привет, бродяга! – сказала Нора.

– Привет.

– Я уже начала думать, что ты меня избегаешь.

– Конечно же нет, – прошептал Стивен.

– Ой, я не вовремя позвонила? – спросила Нора.

– Нет, все в порядке…

– Просто

всякий раз, как я звоню, ты как будто влезаешь или вылезаешь из колготок.

– В шаббат – ни в коем случае. Я в поезде, с Софи.

– Ты на свидании?

– С Софи, моей дочерью.

– Конечно, Софи.

– Она заснула.

– Ладно, тогда я быстро. Я только что просматривала свой дневник и обнаружила, что мне абсолютно нечего ждать от жизни, вот я и подумала, вдруг ты как-нибудь захочешь сходить в кино? Или приехать к нам после спектакля? Джош только что купил новый широкоэкранный телевизор в спальню. Теперь он сможет смотреть все фильмы с собой, голышом и лежа. Почему бы тебе не заехать и не посмотреть на него – на телевизор, понятно, а не на голого Джоша? Нам, конечно же, не обязательно смотреть кино с Джошем Харпером. Это придаст моей жизни какой-то смысл. – Она чуть понизила голос: – Я тебя давно не видела и вроде как соскучилась.

Неужели правда?

– Ага, и я, – шепнул Стивен.

– Тогда… что мы собираемся с этим делать?

Он, конечно же, мог притвориться, что занят. В конце концов, что за удовольствие сидеть с ней рядом в роли платонической жилетки, слушать, как она все говорит и говорит о нем, если все, чего хотелось Стивену, – это наклониться и поцеловать ее? Разве он не пытался завязать с подобными штуками? Очевидно же: там можно найти только печаль, разочарование и безысходность. Он представил Норино лицо.

– Я был бы счастлив увидеться с тобой, – прошептал он.

– Ладно, отлично… – Она поколебалась секунду, как будто хотела сказать что-то еще. – Хорошо, тогда поговорим завтра?

– Завтра.

– О’кей, завтра.

– Тогда до завтра.

– Ладно, пока. – Он отключил телефон, посмотрел в окно на стоящие в ряд дома Вандсворта и, поймав свое отражение в зеркале, улыбнулся.

– Кто это был? – спросила Софи, не открывая глаз.

– Я думал, ты спишь.

– Я притворялась. Кто это был?

– Не суй нос не в свой вопрос.

– Не говори так, это грубо.

– Тогда не суй нос не в свое дело. И если уж на то пошло, то это не грубо, а скорее глупо.

– Тогда глупо. – Софи повернулась, чтобы посмотреть на него из-под полуприкрытых век. – Это была девушка?

– Может, и девушка.

– Я думаю, это была твоя девушка, – заявила она, по-девчачьи хихикнув.

– Почему бы?

– Потому что ты разговаривал вот так… – И она сжала губы в плотную маленькую трубочку, закатила глаза и высоким мелодичным голоском проворковала: – Приве-е-ет, прия-а-атно поговорить с тобой, я был бы сча-а-астлив уви-и-идеть тебя, чмммок!

Стивен расхохотался:

– Я не говорил так, и это совсем не твое дело, и вообще, Нелли, это был личный разговор. – (Софи снова устроилась в изгибе его локтя, закрыв глаза.) – Просто ради интереса: а что, если бы она была моей девушкой? – спросил Стивен, отбрасывая челку с ее лба. – Ты была бы против?

– Наверное, нет. Если только она и правда хорошая, – пробормотала Софи и театрально зевнула, демонстрируя, что разговор окончен.

Она такая, подумал Стивен. В этом и вся проблема.