Дуэль

Ширянов Баян

– Хорошо, - спроецировал свой ответ хумчанин, и в это мгновение уши Призрака уловили далёкие, приглушённые стенами дома, хлопки. Этот звук был очень хорошо знаком Вите. Это были звуки выстрелов.

Михаил Русланович моментально напрягся, пытаясь понять, кто палит и откуда, но, сидя в подвале, определить это, без особых способностей, было невозможно.

У Вити Матюшина такие способности наличествовали. Он, мысленно поднявшись над особняком, стал наблюдать разворачивающуюся под ним картину боя.

Тот отряд, который прибыл сегодня днём, теперь, вместо того, чтобы охранять хумского самородка и сотрудничать со старыми охранниками, занимался

откровенным избиением последних. Стрельба шла сразу в нескольких местах. Первое, на что обратил внимание мальчик, был его корпус. Там, у входа в здание, забаррикадировавшись столами, отбивались корневцы. На них наседали превосходящие силы рыбаковцев. Вооружены боевики были практически одинаково, но на стороне наркобоевиков был фактор внезапности. Защитники Вити понесли уже ощутимые потери. Один из них, раненый очередью из "Шакала" в живот, полз под непрекращающимся огнём по холлу, оставляя за собой широкую кровавую полосу. Он уже почти добрался до угла, но какой-то рыбаковец, стрелявший через разбитое пулями окно, заметил ползущего и всадил в беззащитного умирающего короткую очередь. Корневец дёрнулся последний раз и затих навсегда. В это время трое рыбаковцев проникнув в особняк через окно в одном из торцов здания, зашли защитникам в тыл. Один из корневцев вовремя заметил опасность и, перевернувшись на спину, успел свалить двоих. И сам погиб от пуль третьего. Тот, впрочем, жил ещё с секунду. Отвлёкшись от отражения атаки из дверей, сразу двое людей Корня изрешетили наркомана из своих "Узи".

Невольно, Витя настроился на восприятие мыслей боевиков. Его чуть не оглушила яростная матерная брань.

– Получи, гнида!

– Ах, ты, сука!..

– Куда прёшь, козлище?!..

– А, вот ты где!..

– Мама! Как больно!..

Мысли атакующих и защищающихся сливались в один многоголосый хор, в. котором трудно было вычленить отдельные фразы внутренних речей боевиков. Но некоторые мысли особенно выделялись из общей многоголосицы. Мысли раненых и умирающих.
– АААААААА!!! Этому парню свинец попал в горло, перебив артерии и боевик захлёбывался собственной кровью.

– У, БЛИИИИИИИИИИНННН!!!

Это рыбаковец. Ему вышибло глаз и пуля застряла в костях черепа. В оставшемся целым глазе у него потемнело и он в ужасе несётся, не разбирая дороги.

– ОООООООЙЙЙЙ!!!

– МАМА!!! МАМА!!!

Как Витя не пытался закрыться от той боли, которую испытывали боевики, у него это получалось плохо. В пацана словно на самом деле попали десятки кусочков свинца и он, не издав не звука, потерял сознание. Призрак, который бессильно наблюдал за мальчиком, не мог ничем ему помочь.

Бой, тем временем, всё продолжался. Несколько корневцев, пробившись в арсенал, вооружились многозарядными гранатомётами. Они прошлись по первому этажу, сея вокруг себя смерть и разрушение. Под яростным огнём гранатомётов погибло более десятка рыбаковцев, но один из наркобоевиков, чудом оставшийся цел, бросил под ноги корневцев гранату-лимонку. Взрыв разорвал на части одного корневца, других - нашпиговал стальными осколками, и группа перестала существовать.

Но наиболее ожесточённая перестрелка велась у въездных ворот. Будка, в которой дежурил наряд из пяти людей Корня, оказалась прекрасно оборудованным огневым пунктом. В процессе боя все они получили ранения, но не сдавались в течение четверти часа. Корпус давно был захвачен, но вывезти потерявшего сознание Витю не представлялось возможным, пока ворота охраняли эти отчаявшиеся корневцы.

Наконец, и их сопротивление было сломлено. Несколько выстрелов из базуки разнесли будку по кирпичику, и погребли под каменным крошевом последних оставшихся в живых защитников особняка.

Рыбаковцы пленных не брали. Они уничтожали всех, не считаясь с собственными потерями. В результате этого сражения были убиты более тридцати верных Корню боевиков. Впрочем, и среди переметнувшихся к Рыбаку живых осталось мало. Из отряда в сорок человек, потери составили более трёх четвертей, не считая раненых.

После боя на территории особняка появился Кикоз. Его машина стояла в нескольких сотнях метров от здания и, услышав, что стрельба закончилась, он проехал на своем черном "Ауди" сквозь взорванные ворота. Четверо, оставшихся на ногах, рыбаковцев встретили его у развороченного гранатой подъезда. Помощник рыбака вылез из машины, поморщился от запаха гари, в здании уже начался пожар.

– Где пацан?

– Не видели...
– Ответил один из боевиков за всех.

– Обыскать весь дом. Найти! Быстро.

– А с ранеными что?
– Спросил другой парень.

– Добить, - равнодушно ответил Кикоз и отвернулся, подставив лицо густому падающему снегу.

Огонь разгорался всё сильнее, освещая снег перед особняком оранжевыми сполохами. Внезапно раздался сильный хлопок. Кикоз автоматически присел, но, в следующее мгновение понял, что это начали лопаться уцелевшие стёкла особняка.

Через минуту появился закопчённый боевик. Он нес на руках тонкое тельце Вити Матюшина. Следом шёл угрюмый тощий Призрак.

– Что с ним?
– резко спросил Кикоз.

– Обморок...
– прошелестел Михаил Русланович.

– Что? Не слышу!

– Обморок, - едва ли громче повторил телепат.

– В машину!
– последовал приказ. Кикоз повернулся спиной к этой троице, обошёл машину, раздражённо распахнул дверцу и уселся на водительское место. Призрак подскочил к "Ауди", открыл заднюю дверь. Боевик осторожно поместил мальчика на сидение. Тот тут же повалился навзничь. Закрыв за ним, Кашеваров сел рядом с Кикозом и автомобиль резко рванул с места.

Боевик проводил черный автомобиль взглядом, вздохнул и пошёл собирать своих. С минуты на минуту можно было ждать прибытия сил Корня. Уцелев в такой мясорубке, глупо было бы попадать в лапы прежнего хозяина.

Глава 26.

Кикоз привёз Витю и Призрака в подвал дома на Ленинском проспекте. Раньше в нём находилась одна из подпольных лабораторий по производству наркотиков, оборудование и сырьё для которой воровалось из находившегося на другой стороне проспекта Института Нефтехимии. Но ситуация изменилась, студентов, занимавшихся этим делом, посадили. Единственное, что осталось тайной для милиции, так это расположение секретной лаборатории.

Расположенная в атомном бомбоубежище, анфилада комнат представляла собой прекрасно оборудованный схрон. Из неё было три выхода, каждый из которых был перегорожен массивной металлической дверью, открыть которые без особого ключа не представлялось возможным.

Поскольку бывшие обитатели этих помещений дневали и ночевали в подвале когда шёл синтез наркотика, длившийся, зачастую, по несколько суток, одна из комнатушек совмещала в себе склад химикатов и спальню. За долгие месяцы, что пустовала эта лаборатория, некоторые летучие соединения испарились и теперь Кикозу первым делом пришлось включить вентиляцию, иначе, в подвале невозможно было бы дышать.