Дуэт с Герцогом Сиреной
Шрифт:
— Да, — честно отвечаю я. — Я беспокоюсь, что другие узнают о нас, и это создаст для тебя проблемы, с которыми ты не должен сталкиваться.
— И это все?
— Я беспокоюсь, что ты легкомысленно относишься к своему сердцу, — признаюсь я.
Он переводит взгляд обратно на меня.
— Если я могу доверять тебе в этом вопросе, то можешь ли ты доверять мне?
У меня нет ответа. Мы оба знаем: ни в коем случае не называй это любовью. Потому что в этот момент все рухнет вокруг нас. Давай просто притворимся, — вот что, по-моему, мы оба хотим сказать. Даже если мы знаем, что за этим стоит нечто большее, соврем,
Мы выходим из-под арки, созданной корнем, на знакомый по воспоминаниям Илрита участок пляжа. Гнездо корней полностью окружает его. Если бы не шум волн, бьющихся вдалеке, и не небольшие просветы между корнями, невозможно было бы понять, что мы находимся у самой кромки моря. Песок — сахарно-белый, мельче, чем любой другой, который я видел в Мире Природы. Воды и пляжи Вечного Моря посрамили бы даже самые прекрасные южные берега.
Прямо напротив нас, на самой высокой точке острова, находится основание Дерева Жизни. Все его корни расходятся, как женские волосы, по центру, открывая проем, перегороженный древесными лианами. Пляж усеян копьями, белеющими на солнце под ветвями дерева. Топоры всех форм и размеров, с изношенными рукоятками и сколами на лезвиях, выстроились в ряд у корней деревьев на идеальном расстоянии друг от друга.
Воздух наполнен невидимым шипением. Он заставляет мою кожу покалывать от тысячи невидимых пузырьков. Он настолько осязаем, что мне кажется, будто я снова могу дышать — что я ненадолго стала больше плотью и кровью, чем магией. Как и странные воды Вечного Моря, эта земля не похожа на обычную. Даже Илрит, кажется, идет легче, когда он делает шаг вперед и ведет меня за переплетенные пальцы к основанию дерева.
— Каждое копье было срезано с дерева, — объясняет он. — За этим следит Герцогство Веры. Первым это сделал отец Вентриса, Герцог Ренфал, и после него никто не делал более совершенного оружия. Он сделал множество копий из Дерева Жизни. Но пять копий были прочнее остальных, в каждое из них был вложен кусочек дерева с двери Леллии. Каждое было подарено герцогу.
— Одним из них была Рассветная Точка, — предположила я.
Илрит кивает и указывает на копья, вонзающиеся в берег перед нами.
— Они не так хороши, как те ранние черенки, когда Ренфал агрессивно брал с дерева то, что нам было нужно — хотя Вентрис будет категорически возражать, если я так скажу.
— Не волнуйся, я ему не скажу, — говорю я. Он усмехается.
— Но они будут служить воинам. Лучшим среди воинов присуждается один, когда они проходят обучение с первым походом в Серую Впадину. Потом они будут паломничать сюда и с помощью копья отмечать место, откуда будут вырезаны их доспехи, если их заслуги перед Вечным Морем когда-нибудь позволят получить такое благодеяние.
— Неудивительно, что между Герцогствами Веры и Копья сложились такие тесные отношения, — замечаю я.
— Так было и до нас с Вентрисом. — Илрит делает паузу, глядя на копья. — Иногда я думаю, стою ли я вообще имени Гранспелл.
— Ты хороший, Илрит, — настаиваю я, прекрасно понимая, что он чувствует. — Ты только и делал, что помогал своему народу.
Он отводит взгляд.
— Кроме потакания тебе.
Я сглатываю и делаю шаг к нему, чтобы поймать его взгляд. Я крепко держу их.
— Я буду невероятным подношением. Клянусь тебе в этом. — Я кладу руку ему на грудь,
Поднеся мои пальцы к губам, Илрит легонько целует их. Но на этот раз он не останавливается на костяшках пальцев. Он трижды целует мое предплечье по направлению к локтю, притягивая меня на шаг ближе, который я с радостью принимаю.
— Ты предвзято относишься ко мне.
— Может быть, и так. — Я слегка усмехаюсь. — Но тебе не все равно, если это так?
Он тихонько хихикает, и этот звук отзывается во мне.
— Думаю, нет. А теперь пойдем. Давай отдадим дань уважения богине жизни.
Мы заканчиваем путь по пляжу, вплоть до того места, где древесина древесного ствола встречается с песком.
Я уверена, что есть горы меньше этого дерева. Я смиренно смотрю на то, что мог создать только древний бог. Как и в видении Илрита, это дерево похоже на несколько деревьев, сплетенных в единое целое. Я представляю себе Леллию в центре круга деревьев, возвышающихся над ней, напоминающих алтари, которые я видел в Серой впадине. Деревья продолжали расти вокруг нее, удерживая ее в себе, как прутья клетки, чтобы удержать старую богиню на месте, приковав ее к этой земле против ее воли.
Странная мысль, я понимаю, но подозрение усугубляется тем, что лианы над дверью стали серыми и жесткими от возраста и времени. Древесные канаты, которые, несомненно, прочнее любой металлической цепи из моего мира. Тем не менее, в них есть пять зарубок, по одной на каждую лозу.
— Ты сказал, что Крокан и Леллиа решили остаться в этом мире после того, как был создан Вэйл, верно?
— Так гласят наши истории, — говорит Илрит. — Давным-давно по этой земле ходило множество богов и богинь, бок о бок с живыми, мертвыми и бессмертными духами. Когда первый Король Эльфов попытался навести порядок и иерархию в молодом мире и его первом поколении смертных, старые боги согласились с его планом. Они помогли ему, а затем первыми пересекли Вэйл. Путь, пройденный ими, стал дорогой для наших бессмертных душ, чтобы присоединиться к ним в Запределье. Леди Леллиа осталась, чтобы присматривать за своими творениями и создавать новые. Лорд Крокан тоже остался, чтобы охранять свою возлюбленную и проход в Запределье.
— Понятно… — Я наклоняю голову и продолжаю смотреть на дерево. Шелест листьев звучит почти как песня — слабый шепот, как будто оно пытается открыть мне давно забытую тайну.
— Ты выглядишь скептиком, — говорит Илрит. Не знаю, подходит ли слово «скептик»… но меня не покидает ощущение чего-то большего.
— У меня нет причин сомневаться в твоих рассказах, — говорю я. Меньше всего мне хочется его обидеть. — Возможно, история настолько удивительна, настолько, казалось бы, невозможна, что мне просто трудно ее понять. — Одно только созерцание Дерева Жизни заставляет благоговеть перед великой силой, которую можно почувствовать, но никогда не понять до конца.
Он слабо улыбается.
— Я впервые за долгое время пришел сюда.
Я ничего не говорю. Пока он говорит, он тоже смотрит на листву. Крошечные серебристые листочки падают на нас при каждом качании дерева, как дождь в лунную ночь.
— Я был здесь всего два раза — продолжает он. — Первый раз ты видела. Это было с моей матерью, когда я должен был присягнуть Вечному Морю как Герцог Копья перед Леди Леллией. Второй раз — когда я вернулся один, чтобы выполнить это поручение. — Его голос становится мягким, глаза печальными. — Жаль, что моя мать этого не видела.