Дуэт с Герцогом Сиреной

Кова Элис

За шанс стать той женщиной, которой я являюсь сейчас.

— Я знаю, что ты этого не сделаешь. Я доверяю тебе, — отвечаю я, зеркально отражая слова, которые он сказал мне однажды. Я поворачиваюсь к Илриту и говорю только для него. — Ты готов? — Он кивает. Затем, снова закрыв глаза, я возвращаю свое внимание к Кевхану. — Хорошо… Сейчас.

Я задерживаю дыхание и прислушиваюсь. Хотя на суше сирены не говорят ртом, я слышу удивленные возгласы, когда Кевхан появляется из дальнего туннеля, и звуки скрежета песка, когда они бросаются в погоню. Переглянувшись с Илритом,

мы тоже начинаем действовать.

Как и в случае с Серым Проходом, я готовлюсь к тому, что будет дальше. Всякий раз, когда я пробиралась через проход, меня защищал Илрит. Теперь я иду под защитой самих богов. Божественная миссия.

Илрит выходит из-за спины оставшегося в стороне воина. Остальные — лишь песчаное пятно, несущееся по туннелю. Не теряя времени, Илрит обезоруживает человека и делает его беспомощным.

Я уже на полпути к главному стволу Дерева Жизни, по пути прихватив топор. Дверь Леди Леллии тускло светится во мраке и серости раннего рассвета, как будто внутри заперта частичка солнца. Тонкое, теплое пульсирование — ритм, который я теперь понимаю. Я борюсь с желанием прикоснуться к дереву и отвожу топор назад.

В это же время с ближайшего к замку берега прорываются дружественные воины во главе с Лючией и Шеелом. Это те, кто патрулировал впадину. Мужчины и женщины, преданные Илриту и Герцогству Копья выше даже хора. Их достаточно, чтобы выиграть время.

Я взмахнула топором, и он ударился о дерево. Я закрываю глаза и пою песню, которую не слышали тысячи лет. Позволь мне быть твоим голосом, умоляю я ее.

Я пою слова анамнеза в Бездне и в траншее, не заботясь о том, кто услышит и сможет ли вообще понять. Истории, вложенные в мою душу, просят освобождения. Я пою их для молчаливой богини. Для трепетного сердцебиения, которое я чувствую, как отдается в рукоятке топора. Каждая секунда слабее предыдущей.

Леллиа, пора уходить, нежно говорю я между словами и нотами, шорохом за спиной и воем ветра.

Мои дети…

Я защищу их. Что бы тебе ни понадобилось, я твоя.

Серебряный топор врезается в древесные усики, тысячелетиями закрывавшие дверь. Как только лезвия погружаются в древесину, из них вытекает серебристый сок, переливающийся в солнечных лучах радужными бликами. Топор все еще зажат, я приостанавливаюсь и протягиваю руку, чтобы потрогать сок. Он легкий, как вода, и прекрасный, как перламутр.

Он не красный. Даже спустя столько лет гниль не добралась до сердцевины Леллии. Дерево по-прежнему стояло крепко, обнимая Леллию, защищая ее, но в то же время заключая ее в такие крепкие объятия, что она не смогла бы вырваться, даже если бы захотела. Неудивительно, что Крокан был в отчаянии. Он все еще чувствовал, как далеко она находится.

Позади меня начинает разворачиваться хаос. Оглянувшись через плечо, я вижу, как Илрит движется в мою сторону с топором в руке. Шеель и воины выстроились в линию. Лючия ведет остальных к туннелю, соединяющему пляжи страсти, и преграждает путь воинам, преследовавшим Кевхана.

Мы с Илритом снова замахнулись в унисон.

Дерево мягче, чем я ожидал. Клинки почти не встречают

сопротивления. На полпути через древесные лианы дерево начинает вздрагивать. Это настолько незначительно, что сначала я думаю, что это просто эхо от ударов по лезвию и по моим рукам. Но все сильнее и сильнее раскачиваются ветви над нами. Серебристая листва сыплется вниз. Скоро на ветвях ничего не останется.

Ты скоро уйдешь, тихо пою я, предназначая слова только для ушей Леллии. Скоро ты будешь с Кроканом.

Когда я уже почти дошла до первой лозы, она начинает вянуть и провисать в сторону от двери. Я хватаюсь за нее и изо всех сил тяну. Она напрягается. Раздается ужасный звук, разрывающий дверь. Но тут же все заканчивается. Одна из прутьев клетки Леллии исчезла.

На дверце, под тем местом, где когда-то была лоза, остался след от ожога — дерево почернело, как будто сгорело. Я представляю, что эта лоза была инвазивным видом, который на века перекрыл циркуляцию воздуха.

Наши атаки останавливают, когда земля вокруг нас вздрагивает и содрогается. Из глубины морей доносится стон, сопровождаемый ревом. В это же время из ближайшего к замку туннеля вырываются воины, возглавляя хор. Шеель вступает в бой.

— Крокан знает, — вздыхаю я, слишком сосредоточенный на Леллии, чтобы беспокоиться о чем-то еще.

Илрит оглядывается назад и снова вперед.

— Должны ли мы…

— Продолжай! — уверенно говорю я. — Крокан будет здесь, чтобы забрать ее, как только она освободится. Он идет к нам, и это значит, что все получилось. — Я знаю это до мозга костей. Я чувствую растущую близость старого бога, и песня в моей голове становится громче с каждой секундой. Но Илрит перестал рубить. — Илрит?

Хор и его воины угрожают шеренге Шееля.

Илрит хватает меня за плечо.

— Продолжай, Виктория. Освободи ее.

— Но ты…

— Я буду сдерживать их, пока могу. — Он бросает свой топор и начинает спускаться к Шеелю.

— Илрит! — кричу я, поворачиваясь от двери. Он сталкивается со мной, и я бросаюсь к нему, обнимая за шею. Удар моего тела о его тело едва не сбивает его с ног.

Я целую его со всей силой.

Обхватив меня за талию, он открывает рот, углубляя поцелуй. Его твердое тело прижимается к моему, и на мгновение бушующее море, трясущаяся земля и вся неопределенность исчезают. Когда мы отрываемся друг от друга, я вижу только его в обрамлении серебристых листьев, падающих, как проливной дождь.

— Я люблю тебя, ты знаешь, — шепчу я.

— Я знаю.

— Я очень, очень не хотел этого.

— Я знаю. — Он ухмыляется. Почему-то это высокомерие ему идет.

— Я не знаю, что нас ждет в будущем. Сможем ли мы вообще быть вместе. А если и сможем, то я сомневаюсь, что буду хороша для тебя и…

Он крепко целует меня, заставляя замолчать.

— Перестань так волноваться, Виктория. Если нам удастся отменить тысячелетнюю историю, освободить старого бога и не разрушить при этом мир, я не буду слишком беспокоиться о том, с чем еще нам придется столкнуться в будущем. — Илрит отпускает меня. — А теперь иди. Освободи Леди Леллию.