Дуэт с Герцогом Сиреной

Кова Элис

— Куда мы направляемся? — спрашиваю я, пока мы плывем выше над поместьем. Я замечаю, что Илрит не плывет впереди. Вместо этого он плывет рядом со мной.

— В дом Шееля.

— Шееля? — повторила я удивленно. Я не видела этого акулоподобного человека уже целую неделю или две и не общался с ним дольше. Похоже, наши пути перестали пересекаться после ранения Илрита. Уверена, ни один из нас не жалуется.

— Да, там есть кое-что, с чем, я думаю, ты сможешь помочь.

— Что именно? — Я плыву немного впереди Илрита, чтобы оглянуться на него.

— Ты не любишь

сюрпризы? — Уголки его рта слегка искривляются в знающей улыбке. Озорство пляшет в его глазах, как солнечный свет на морском дне. Каким-то образом это выражение умудряется быть одновременно жеманным и соблазнительным. Когда он так легко владеет подобными выражениями, неудивительно, что дамы на завтраке практически бросались на него.

— Не в том, что касается вопросов, которые кажутся важными.

Илрит замедляется и останавливается. Я тоже останавливаюсь, оказываясь рядом с ним. Он плывет вокруг меня, занося хвост за спину — медленно, чтобы догнать его туловище— а его рука обхватывает мои плечи, нависая над кожей. Каждое почти прикосновение становится все более невыносимым, чем предыдущее. Просто прикоснись ко мне, кричит моя кожа, жаждущая настоящего прикосновения, несмотря на то, что я рассуждаю здраво. Все усугубляется воспоминаниями о том, как его руки гладят по рукам, по животу. Наш контакт — это запретная тайна, которая становится все сильнее, когда мы находимся на людях.

Илрит указывает мимо бесплодного поля песка и ракушек на небольшой риф впереди — я вижу дома, построенные в нем.

— Видите это? Это небольшой городок моего герцогства. Там живет Шеель и многие другие мои вассалы. В его доме живет человек, которому ты очень нужна.

— Я нужна?

— Да, ты.

— Как?

— Она больна гнилью. — Его тон становится серьезным. На лицо Илрита набегает тень, придавая ему призрачный и отстраненный вид. — И я верю, что ты можешь исцелить ее.

— Как?

— Гниль — это продукт гнева Лорда Крокана, смертельное пятно. Магия Леди Леллии держит ее на расстоянии. Ты работаешь над изучением их магии, поэтому я верю, что ты сможешь ее уничтожить, — говорит он, полный надежды и уверенности.

Эмоции, которые я не совсем разделяю.

— Мы никогда не практиковали ничего подобного.

— Но мы работали несколько недель. Ты готова.

Я не могу пойти и провалиться. Я не могу подвести кого-то.

— Илрит…

— Ты хочешь пойти во впадину, верно? Ты должен спасти свою семью.

— Как ты смеешь втягивать их в это. — Слова холодны.

Он смело хватает меня за руку и наклоняет голову, фиксируя взгляд на моих глазах. В них нет ничего, кроме решимости. Как будто он пытается мысленно перелить сырую уверенность из своего сознания в мое.

— Покажи мне, что ты готова. — Он ухмыляется и добавляет: — Я не думал, что ты отступишь перед вызовом.

— Я удрала из той комнаты так быстро, как только смога. — Вместо того, чтобы принять вызов и спеть перед другими.

— Верно. Но это не имело значения. Это была мелкая, показушная, благородная ерунда. А вот это важно. На

кону чья-то жизнь, и я знаю тебя, Виктория, ты не бросишь того, кто в этом нуждается.

Я замираю и делаю глубокий, бодрящий вдох.

— Откуда ты меня так хорошо знаешь?

Неприятное ощущение скользит по моей коже, когда я осознаю, насколько сильно я раскрылась перед ним, заставляя меня сомневаться в границах, которые я никогда не собиралась позволять ему нарушать. Каким-то образом с каждым разговором, с каждым безмолвным песенным днем ему удается обнаружить грубые очертания моих скрытых шрамов и невысказанных секретов. Когда Илрит смотрит на меня, он видит меня. Он такой же знакомый, как моя команда, такой же уютный, как моя семья. Он запретен и в то же время освобождает в каждом украденном мгновении и прикосновении. Быть здесь, работать с ним, учиться магии… это заставляет меня чувствовать себя живой так, как я никогда не чувствовала раньше.

— Ты справляешься со всем с изяществом. Все потому, что ты хочешь помочь людям, которые тебя окружают, и тем, кого ты любишь. Это достойно восхищения.

Его слова рисуют меня как образец бескорыстия, и горькая улыбка подергивает мои губы. На самом деле все гораздо сложнее, здесь есть и оттенки искреннего сострадания, и оттенки скрытого, грызущего желания быть достойным. Долгое время я существовала в мутном противоречии: упрямая, но желающая прогнуться, чтобы угодить другим, независимая, но жаждущая одобрения, нуждающаяся и недостаточно нуждающаяся.

Мне удалось убедить себя, что если я буду работать, стремиться, помогать и отдавать, то смогу компенсировать свои недостатки и быть достойной любви окружающих.

Возможно, я ошибалась. Если он считает мои мотивы такими простыми и альтруистичными, значит, он меня совсем не знает.

— А теперь держись за мои плечи. — Илрит отпускает мою руку и становится ко мне спиной, не обращая внимания на эмоциональную муть, которую он разворошил в моей душе.

— Прости?

— Так будет проще, быстрее, да и мне не сложно.

— А не унизительно ли для герцога, когда кто-то скачет на тебе, как на дельфине? — Мысль ускользает от меня, и даже оболочка не удерживает ее.

Он оглядывается через плечо, сужая глаза.

— Раньше я об этом не думал… но спасибо, что просветила меня, как ты можешь воспринять мою доброту. Так ты хватаешься или нет?

— Ты уверен, что ничего страшного не случится, если люди увидят наши прикосновения? — Я оглянулась на усадьбу. Там несколько сирен. Но, похоже, никто не обращает на это внимания.

— Это практическое прикосновение. Безвредное. Не настолько, чтобы углубить твою связь с этой планом. Это никого не волнует. — То, как он это говорит, заставляет меня задуматься, не пытается ли он убедить в этом не только меня, но и себя.

— Я могу плавать самостоятельно.

— Ты медлительная.

— Не стоит торопиться, не так ли?

Он поворачивается ко мне лицом, складывая руки.

— Тебе всегда так трудно принять помощь?

— Я пытаюсь предотвратить наши неприятности. — Я закатываю глаза. — Прости меня за заботу.