Дух уходящего лета
Шрифт:
Если Анне захочется чего-нибудь иного… что ж, богатая фонотека к ее услугам.
Ручьёв посмотрел на часы и решил уже заново позвонить Анне (для нее нехарактерным было опаздывать дольше, чем на десять минут), но тут услышал звук мотора, который не спутал бы ни с одним другим.
Конечно же, это был ее серебристый "Пежо".
Ручьёв нажал кнопку, разблокирующую ворота, и машина Анны, въехав во двор, остановилась.
Разумеется, когда она открыла дверцу "Пежо", Ручьёв уже галантно подавал ей руку.
Выйдя
– Ты, как обычно, неотразим. Приосанься, поправь "бабочку" и назови, наконец, свое настоящее имя – Бонд.
Ручьёв приосанился, поправил узел галстука и произнес со значением:
– Джеймс Бонд.
Анна слегка засмеялась и потрепала по загривку подошедшего к ней Малыша, усиленно махавшего хвостом в знак приветствия.
– Привет, "теленок". Все такой же никудышный сторож?
Малыш утвердительно ответил "Гаф-ф". Ему прекрасно была известна слабость Анны к большим лохматым зверюгам, а также слабость хозяина к Анне.
Ручьёв собрался поцеловать ее в губы, но она, в последний момент увернувшись, подставила щеку.
– Десерт потом? – с наигранной печалью спросил он.
Анна улыбнулась… но Ручьёву показалось – немного напряженно.
– Будет и десерт, – мягко сказала она, после чего вошла в дом.
– Сегодня какое-то торжество? – спросила она, глядя на изысканно сервированный стол, цветы и свечи, – Дата, о которой я не знаю или просто запамятовала?
Ручьёв, стоя чуть позади, осторожно обнял ее за талию.
– А просто, без причины, мы не можем устроить себе маленький праздник? Ладно, если тебе нужен повод… отметим твое возвращение на родину.
– Депортацию, – усмехнулась Анна, потом накрыла его ладонь своей и легонько сжала, – Извини, вырвалось само собой. Ты прелесть, Ручьёв, кто будет с этим спорить? – и сама легонько поцеловала его в уголок рта.
Однако от него не ускользнуло, что Анна немного напряжена. И даже, похоже, чем-то расстроена.
Поэтому он мягко взял ее за плечи и развернул лицом к себе.
– Все в порядке? – негромко спросил Ручьёв, – Действительно в порядке? Или ты получила какие-то известия из Берна?
– Никаких, – Анна посмотрела на него ясными глазами, – То есть, Зарецкий вчера опять звонил и сообщил, что все нормально. Я в свою очередь заверила его, что и у меня все о'кей.
– Ты говорила, что была в Луговке, – напомнил Ручьёв, – Прости, я недостаточно добросовестно отнесся к твоей просьбе проследить за домом…
– Там все нормально, – быстро ответила Анна, и Ручьёву почудились нотки раздражения в ее голосе.
Но он приписал это тому, что дом вызвал у нее не слишком приятные воспоминания (нетрудно догадаться, где год назад она встречалась со своим юным любовником).
Мысль об этом в свою очередь чуть омрачила Ручьёву настроение. Анна. заметив, что он слегка нахмурился, снова мягко улыбнулась и провела ладонью по его щеке.
– Вы мой сэр Ланселот… и я вас обожаю.
Он не дал ей отнять руку и в свою очередь поцеловал тонкие пальцы.
– Это я вас обожаю, Королева, – и добавил с улыбкой, – Прошу за стол…
Возражений против песен в исполнении Криса де Бурга Анна не выказала ни малейших.
…Сюрприз Ручьёвым был намечен в ту минуту, когда они с Анной допили по второму бокалу шампанского – ее любимого, самого сухого.
Однако сюрприза не вышло – мурлыканье де Бурга прервал колокольчик дверного замка.
– Прости, – несколько озадаченно сказал Ручьёв, поцеловав руку Анне,– Я никого не жду… – после чего вышел из-за стола, гадая, что могло случиться? Какое-то ЧП, связанное с агентством? Но в этом случае с ним наверняка связались бы по телефону…
Он вышел в холл и… проклятье (тысяча проклятий!) увидел на мониторе камеры лицо Валерии.
Не открыть было нельзя – Анна задаст ему прямой вопрос и захочет получить столь же прямой ответ.
К тому же уже смеркалось, приглушенный свет на втором этаже коттеджа безусловно был виден находящейся на улице Лере… она так просто не уйдет.
– Извини, – очень мягко сказал "Ржевский", снова входя в столовую, – Пять минут на решение незначительной проблемки – и я снова твой…
Анна пожала плечами и слегка улыбнулась.
– Решай…
Ручьёв вышел на дворик и приоткрыл калитку (тоже металлическую, как и ворота).
– Прошу тебя, уходи, Лера, – сказал он негромко, – Все это нелепо и не имеет никакого смысла. Все закончилось, пойми наконец…
Лера смотрела на него расширенными глазами, абсолютно пустыми, и Ручьёва посетила крайне неприятная догадка – девица либо пьяна, либо приняла наркотик.
На сей раз она выглядела не столь опустившейся (правда, облегающее платье лишь подчеркивало ее располневшие бедра, а косметики на лице был явный перебор. Да и покрытые лаком волосы смотрелись несколько нелепо.)
– Сережа, – казалось, она попросту не услышала его слов, – Сережа, ты… не один? Ты с кем? С женщиной?
Ручьёв вышел за ограду, прикрыв калитку, и взял Леру за плечи.
– Иди, – твердо сказал он, – Иди домой, Валерия, если не хочешь проблем.
– Что? – вдруг взвизгнула Лера, вырваясь из его рук, и подскочив к звонку, стала снова давить на него, не отрывая пальца.
Ручьёв ударил ее по кисти… впрочем, было поздно. Он увидел в окне силуэт Анны, поднявшейся из-за стола.
– Что ты мне сделаешь?! – завизжала Лера, отступая от Ручьёва на безопасное расстояние, – Изобьешь? Прикажешь своим людям отыметь меня в задницу? – она хрипло расхохоталась.