Духи Великой Реки

Киз Грегори

– Да нет, все это настоящее, – заверил его кто-то.

Перкар повернулся на голос и, несмотря на боль, улыбнулся. Перед ним на ветке сидел самый царственный, самый прекрасный орел, какого он когда-нибудь видел. Его тело было покрыто черными и белыми перьями, а шею окружал отливающий бархатом синий воротник. Безжалостные глаза птицы выдавали в ней воина, хищника.

– Харка, – обратился к орлу Перкар, – должен сказать, что в этом обличье ты гораздо привлекательнее, чем когда был мечом.

– Прошло так

много долгих лет с тех пор, как я наслаждался подобным телом, чувствовал ветер в крыльях, – ответил орел знакомым голосом Харки. – Я ведь почти забыл, знаешь ли, что я такое, пока ты не спросил, как меня зовут. Я забыл, как быть чем-либо, кроме меча.

– А теперь?

– Теперь Владыка Леса одел меня в эту плоть. Я смогу провести несколько лет в смертном теле, а потом, наверное, поселюсь на горе. До чего же хорошо будет снова поохотиться на зайцев и лис!

– Я рад. Я думал, что Чернобог уничтожил тебя совсем.

– Ничего подобного, хотя, должен признаться, я и подумал, будто погиб: очень уж больно, когда твое тело так разрушают. Однако на самом деле Карак оказал мне услугу – освободил меня. Но все же я очень жалею, что должен тебя покинуть, Перкар, – хочешь верь, хочешь нет, я по-настоящему к тебе привязался.

Перкар оглядел огромную птицу.

– Как я уже сказал, – наконец прошептал он, – я рад за тебя. Но мне хотелось бы знать…

– Что? – живо поинтересовался Харка.

– Можешь ты рассказать мне, как все случилось? В точности? События происходили так быстро…

– А-а… – В голосе бога прозвучало что-то, похожее на разочарование. – Конечно. – Орел склонил голову набок. – Карак считал, что только собственная кровь бога-Реки может погубить его, и только у его истоков. Наверное, так оно и было. Но та тварь – тискана, которую бог-Река создал, чтобы найти Хизи, – заключала в себе много душ и много источников крови. Древний правитель Нола, твоя возлюбленная – богиня потока, мелкие боги, – всем им когда-то даровал жизнь бог-Река. Это оказалась очень мощная смесь, которая смогла подействовать так же, как и настоящая кровь Рожденных Водой. Смерть тискавы сыграла ту же роль, что была предназначена гибели Хизи: убила и Реку тоже.

– Ты уверен?

– Совершенно уверен. Я летал над Рекой и все видел. Смерть бога распространяется вниз по течению. Когда она достигнет моря, от Изменчивого ничего не останется.

– И Река лишится своего бога. Какая странная мысль!

– Бога лишится, да, – ответил Харка. – Но не лишится богини.

Перкар повернулся к нему так резко, что даже во сне боль в ране стала невыносимой.

– Что?! – задыхаясь и от изумления, и от боли, прошептал он.

– Ну, ведь среди духов, которых захватил тискава, был один, как нельзя более подходящий для того, чтобы стать повелителем вод.

– Богиня потока?

– Кто же еще!

Перкар откинулся

назад и стал смотреть в небо, счастливый, несмотря на приближающуюся смерть.

– До чего же прекрасен мир! – выдохнул он.

– О да, и это напоминает мне о цели моего визита: я ведь прилетел не только попрощаться. По правде говоря, не будь ты таким тупым, ты давно бы догадался, зачем я здесь. – Орел соскочил с ветки и придвинулся к Перкару. – Ты ведь вот-вот покинешь этот прекрасный мир – если только не изменил свои взгляды на меня.

– Насчет чего?

– Ты не раз проклинал меня за то, что я тебя исцеляю, просил дать тебе умереть. Тебе все еще этого хочется?

– Но ты же больше не мой меч.

Птица взмахнула крыльями, словно пробуя ветер.

– Нет, но я мог бы оказать последнюю услугу другу, если он того хочет.

Перкар усмехнулся:

– Замечательно, Харка! Я беру все свои слова назад. Я так рад, что ты вечно мешал мне умереть.

– Значит ли это, что ты примешь мою помощь? Или, может быть, ты предпочтешь погибнуть героем, прежде чем наделаешь новых ошибок и все начнется заново?

Перкар сокрушенно покачал головой:

– Пожалуй, я рискну, если ты предлагаешь это искренне.

– Конечно, искренне.

– Тогда я принимаю твою помощь и желаю тебе насладиться доставшейся свободой, Харка. Ты так часто оказывался моим единственным спутником, а я обычно был таким неблагодарным…

– Уж это точно, – буркнул Харка. – А теперь закрой глаза.

Перкар подчинился, а когда снова открыл глаза, увидел склонившихся к нему Хизи и Нгангату; оба они держали юношу за руки.

Боли больше не было.

– Перкар! – обратилась к нему Хизи.

– Привет, – сказал он ей и повторил: – Привет! – обращаясь к Нгангате. Ему хотелось сказать больше, признаться, что он чувствует к каждому из них, но бесконечная радость видеть их живыми и здоровыми, сознание, что и сам он будет жить, – всего этого оказалось слишком много для Перкара. Слова превратились во всхлипывания, и когда к ним подошел и Тзэм – он стоял всего в двух шагах, – четверо друзей крепко обнялись, стиснув друг другу руки и хлопая по покрытым кровью плечам. Издали за ними с бесстрастным лицом наблюдал Ю-Хан.

После нескольких долгих, наполненных чувствами секунд Тзэм наконец практично заметил:

– Нам бы следовало помыться.

Никто не усомнился в его правоте. Хизи с облегчением рассмеялась, и остальные присоединились к ней. Может быть, это был не такой уж здоровый смех – в нем слишком явственно звучала истерия, – но все же он был признаком возврата к нормальной жизни.

Когда снова наступила тишина, Перкар, шатаясь, поднялся на ноги и с помощью Тзэма побрел туда, где лежал Братец Конь. Хин лизал лицо старика, явно удивленный тем, что хозяин так долго не просыпается.