Думы Бэрга
Шрифт:
– Правильно делаешь, что не веришь в это, – одобрил пылкое высказывание Эрика иммуноандроид, – ведь такому индивидууму надо просто хорошенько разобраться в себе самом, в кого он верил. Если в медицину, то это одно, если в Систему, то это совершенно иное! Так приготовься, чтобы Она приняла тебя к себе. Нет, боится человек…
– Боится расстаться со своим одряхлевшим телом, – произнес Эрик, – и вот превращается он постепенно в «овощ», ни проку от него, ни толку нет. Приезжают к нему медики, уколы колят. И главное, то, что говорят, что, мол, живой человек! А в каком он состоянии, то это его трудности. Главное – жив!
– Все верно, Эрик, все верно, – вздохнул Бэрг. – А родственники только и делают, что вздыхают, да отмахиваются от назойливых вопросов, типа, ну
– Неужели ему самому не противно вот так лежать да смердеть? – задал вопрос Эрик.
– А куда ему деваться? – молвил иммуноандроид. – В Систему он не верил, да и не поверит никогда, только во врачей и верит. Они для него как боги. Да еще и в белых халатах! Куда там! Где уж там до Системы! Вот так и будет лежать, пока уж совсем не протухнет.
– А почему медики для него как боги? – спросил Эрик.
– Да потому, что покаяния они не требуют, – ответил Бэрг, – сунут лекарство, и будь здоров! А за остальное они не отвечают. А ему-то в чем каяться, коли никому ничего плохого не сделал? Всю жизнь работал! Шутил только.
– Вот шутом и придет к Системе, да на поклон! – произнес Эрик. – Только тогда уже поздно будет.
– Ой! Да с ним ли об этом говорить? – Бэрг вдруг улыбнулся, и, посмотрев в свой опустевший стакан, произнес. – Ладно! Хватит о них! Слишком много чести! Человек сам кузнец своего счастья. Единственное, что нам из-за них тоже порою страдать приходится, но тут никуда не деться. Носим тяготы друг друга. Сие неизбежно. А ну-ка, принеси еще пивка!
С этими словами, повеселевший иммуноандроид потянулся и щелкнул пальцами. В опустевшем кафе заиграла легкая музыка. Эрик уже не удивлялся, так как понимал, с Кем имеет дело.
Нэя! Сколько еще времени прошло, прежде чем она стала думать самостоятельно и не «заглядывать в рот» своему учителю. Она, конечно, отдавала ему должное, но когда он потребовал он нее послушания, то есть отречения от своего «Я», вот тут она не выдержала. Она действительно многое чего узнала, но между тем ее личность была сильно подавлена. Она едва не превратилась в весьма и весьма послушного раба. Весь ее творческий потенциал был едва не раздавлен ее учителем, который желал, чтобы она во что бы то ни стало отреклась от своего «Я», и тем самым избавилась от «гордыни», якобы владевшей ею. Он требовал от нее, чтобы она носила исключительно только юбки или платья. Голову чтобы покрывал платок. Носить брюки, считал он, для девушек вообще аморально, а тем более джинсы. Музыка должна быть исключительно симфонической, и никакой дискотеки, а уж тем более рока! Когда он втюхивал все это ей в голову, то она покорно сидела на стульчике, положив руки на колени и смиренно слушала его. А он продолжал и продолжал «забивать гвозди» в ее творческую душу, которая так и рвалась на волю. Да! Ей хотелось творить, она мечтала рисовать, в конце концов, она мечтала порезвиться под хорошую танцевальную музыку. Однажды пожаловавшись на то, что она слабая мускулатурой, получила очень своеобразный ответ. Что, дескать, если ты слабенькая, то значит уже и более смиренненькая. Всегда будешь знать о том, что можешь получить по морде. И это твое знание будет тебя всегда смирять. С какими мыслями приходишь куда-то, то и получаешь обратно. Дескать, энергии, энергии вокруг нас, с какой соединишься, то и получишь. А слабенькой быть очень неплохо, никогда о боевиках думать не будешь. А рисовать тоже надо знать что. Ты хочешь так, а надо по-другому, не так как хочешь ты. И вообще, он требовал от нее убрать всякие ее хотения и желания, ибо они признаки ее гордыни. Вот так измывался он над ней чуть ли не изо дня в день. А она даже уже боялась и шаг-то лишний сделать без его ведома. Вот насколько башку он ей запакостил. Не известно сколько бы это продолжалось, но однажды видать сама Система не выдержала такого изуверства над человеком. Она, талантливейший человек, во всем подчиняющийся ему, едва не потеряла рассудок, когда этот выродок попросту исчез из ее жизни! Она осталась одна, один на один с той действительностью, которая ее окружала. Она не знала, что делать, куда теперь идти. Потеря этого единственного «сверхчеловека» была для нее сильным ударом.
– Ты чего, с ума, что ли, сошел? Девушку, да по лицу, да кулаком! Да как не стыдно! Ты чего руки-то распускаешь? – миловидная молодая женщина решила заступиться за Нэю.
И это в тот момент, когда Нэя, сама того не ведая, оказалась у какой-то «забегаловки». Он машинально присела за столик, ничего при этом не заказав. Ведь сначала надо было взять что-то съестное, а потом уже садиться за него. Но не об этом сейчас думала Нэя. Мысли просто путались, терялись в ее голове, когда к ней подсел подвыпивший мужчина.
– А что, здесь занято? – нагловато улыбаясь, спросил он.
– Что? Я, я не знаю… – немного оторопела Нэя.
– А кто будет знать? – мужчина подсел к ней. – А ты кто такая?
– Простите, Вам что нужно? – произнесла Нэя.
– А ты что, не знаешь, что мне нужно? – наглость так и перла из образовавшегося соседа. – А я тебе скажу. Хочу мороженого, пива, а потом и твою прекрасную ножку. Вот чего я хочу.
Нэя очнулась от своего «сна». Здравый смысл вернулся к ней. Она увидела наглейшую рожу, уставившуюся на нее, и поняла только одно – надо давать тягу! Она хотела было встать из-за столика, но не тут-то было. Особь мужского пола схватила ее за руку и, сильно ее сжав, принудило вновь сесть на свое место. Нэя оторопела, затем почувствовала сильную боль в руке. Мужчина держал ее руку, сильно сдавив.
– Что Вам нужно от меня? – Нэя испуганно смотрела на мужчину.
– Мне нужно то, что мы сделаем вдвоем, без посторонних глаз, – тихо произнес он.
– Я буду звать на помощь… – пролепетала Нэя, понимая, что тело от страха перестает слушаться ее.
– Какие мы прыткие, – процедил сквозь зубы мужчина, – а ну, давай, зови.
Нэя хотела было закричать, да почувствовала, что не может этого сделать. Язык как будто онемел от страха, тело было ватным. Вся она была как маленькая мышка перед здоровенным «удавом». А мужчина прошипел ей буквально в лицо, обдав при этом тяжким амбре перегара и зубной гнили:
– Что, сука, прыть кончилась, пойдем теперь поворкуем.
И он, не выпуская руку Нэи, встал из-за столика и потянул к себе. Через секунду она стояла рядом с ним ни жива ни мертва. Страх парализовал ее волю. Она почувствовала, как теплая жидкость струится по ее ногам. Тут она осознала, что описалась.
– Оставь меня…– еле выговорила она, и слезы полились по ее щекам.
Не было беспомощнее тогда ее состояния. А мужчина, ударив ее по лицу, вдруг оглянулся на обращенный в его сторону пока еще монолог молодой женщины, сидевшей неподалеку. В забегаловке, да и вокруг не было фактически никого. Да если кто-то и был, то проходил мимо. Да мало ли что не поделили! Свои люди, разойдутся. А муж да жена, как известно…, так что чего волноваться! Мужчина нагло улыбнулся, глядя на заступницу:
– Не щебечи! – произнес он в ответ. – А то давай, присоединяйся, вместе поворкуем. А то с такой вот мне как-то скучно.
Произнес он и посмотрел на Нэю. Она была ниже его ростом, и глядя на нее тут то он и заметил, что стоит прямо в ее луже.
– Ах, дрянь! – заорал он. – Пакость! Ты чего наделала!
Тут молодая женщина поняла, что девушка действительно так напугана, что туалет ей пока уже не нужен, и что все-таки надо вмешаться, благо…
– Ты чего к ней пристал? Дрянь пьяная! – женщина подошла вплотную к мужчине.
– А те чего, не нравится? Ты не встревай, когда я базарю! – мужчина уставил свою наглую физиономию в сторону подошедшей на помощь.
– Я сказала отпусти ее… – прошипела женщина.
– Мало того, что сам стою в луже, так еще и выслушиваю всякую хрень! Пошла отсюда! Не мешай мне развлекаться! – и мужчина хотел уже замахнуться рукой на подошедшую к нему женщину, но внезапно сам рухнул как подкошенный.
Освобожденная Нэя буквально кинулась к своей спасительнице. Нэя вся дрожала от страха. Единственная мысль тогда посетила ее. Глядя на поверженного врага, она внезапно подумала: «Как это просто!»