Дураки умирают по пятницам
Шрифт:
У меня создалось впечатление, что она вот-вот упадет.
Я продолжал:
– Я не буду повторяться, но если бы вы строго придерживались моих инструкций, положение было бы куда проще. А теперь я не знаю, какой ход примут события.
Она испуганно сказала:
– Если он расскажет об этом полиции… Если он там расскажет…
– В том-то все и дело.
– Но, Дональд, пакетик так и не был вскрыт. К нему никто даже не прикасался.
– Почему вы в этом уверены?
– Он в таком же состоянии, в каком я получила его в аптеке.
– Почему вы так решили?
– Я открыла упаковку
– Вы обтерли флакончик?
– Зачем?
– Чтобы не оставлять на нем отпечатков пальцев.
На ее лице вновь появилось растерянное выражение.
– Нет. Я была уверена, что к нему не прикасались.
– Вы не взвешивали его?
– Нет.
– Сколько граммов вы купили?
– Доктор попросил купить двенадцать граммов.
Я сказал:
– Все это нас ни к чему не приведет. Если во флакончике действительно было двенадцать граммов, как узнать, взят ли оттуда мышьяк?
– Может быть, будет лучше, если мы заберем пакетик из камеры хранения?
– И что вы будете с ним делать?
– Не знаю. Лучше всего выбросить. Просто уничтожить. Или как-нибудь избавиться от него. Или оповестить полицию, как вы предложили вчера.
– Мы не знаем, может быть, за это время Китли уже оповестил их. И если он это сделал, то вас заманят в ловушку. Может быть, там только и ждут, когда вы заберете яд обратно. И это будет выглядеть следующим образом: как только вы откроете камеру хранения и вынете пакетик, вам легонько положат руку на плечо. А когда вы поднимете глаза, то увидите человека в штатском, который будет показывать вам полицейский значок. Потом он скажет…
– Прошу вас, Дональд, замолчите! Мне и без того несладко.
– Такова ситуация, – сказал я. – И самое неприятное: мы сами не знаем, где мы находимся. Так и бредем в темноте на ощупь.
– Ох, Дональд, как я раскаиваюсь в том, что сделала. Но когда я увидела, что флакончик еще не открывали, у меня сразу мелькнула мысль поскорее избавиться от него и…
– И как же вы будете объяснять свое поведение, когда ваше имя найдут в регистрационном журнале аптеки?
– Я расскажу всю правду, расскажу все подробности. А сейчас нельзя это сделать?
Я покачал головой.
– Почему?
– Потому что сейчас это прозвучит как выдумка, с помощью которой вы пытаетесь создать себе алиби.
– Не совсем понимаю.
Я объяснил ей, а потом сказал:
– Садитесь-ка в мою машину и немного расслабьтесь. А я должен подумать.
Через некоторое время она спросила:
– Ну как, придумали что-нибудь? Что нам теперь делать?
– У нас остается единственный выход. Вы должны на время исчезнуть.
– Вы думаете, что человек, следивший за мной, оповестил полицию?
– Откуда я могу это знать? Он играет в этом деле какую-то непонятную роль, и нужно сказать, что он человек неглупый. Так что не стройте иллюзий.
– Но где мне спрятаться? Я даже не знаю, куда мне пойти.
– А вот об этом мы и должны сейчас подумать.
Она схватила меня за руку и сказала:
– Я сделаю все, что вы мне посоветуете, Дональд.
Послышался голос мальчишки, выкрикивающего что-то. Я попытался понять, о чем он кричит, и приготовил монетку.
– Убийство! Подробности убийства!
Я перегнулся через Рут к окошку и поманил его к себе. Дав ему монетку, я получил газету.
Правая сторона первой страницы была перечеркнута броским заголовком:
Когда взгляд Рут упал на этот заголовок, она громко вздохнула.
Я разложил газету так, чтобы мы могли читать одновременно.
– Дональд, это означает… О-о!
– Помолчите!
Судя по всему, сведения в газету поступили в самую последнюю минуту, и редакция просто добавила несколько вступительных фраз к статье, которая уже была подготовлена.
«Когда сегодня утром неожиданно поступило известие, что миссис Баллвин все-таки умерла от отравления мышьяком, для полиции на основании проведенных до сих пор расследований стало ясно, что речь идет о самом запутанном преступлении за последнее время.
Дафна Баллвин, которая вчера поступила в больницу с тяжелым мышьяковым отравлением, благодаря вмешательству врачей уже преодолела критическую стадию. Совершенно неожиданно наступил рецидив, и вследствие сердечной недостаточности последовала смерть.
Ее супруг, Джеральд Баллвин, известный маклер, был доставлен в больницу своевременно, в то время как миссис Баллвин нашли только через час. Тем не менее полиция полагает, что отравились они одновременно. По мнению врачей, жизнь мистера Баллвина находится вне опасности. Сегодня утром его самочувствие настолько улучшилось, что он мог уже давать необходимые распоряжения по телефону. Известие о смерти жены глубоко его потрясло. Он распорядился закрыть контору до похорон.
Подробности отравления пока еще неизвестны, хотя полиция занимается этим делом более двенадцати часов.
Продолжение на четвертой странице».
Я сложил газету и бросил ее на переднее сиденье, потом сказал Рут:
– Вот так-то. Теперь речь идет об убийстве.
– Дональд!
Я распахнул перед ней дверь:
– Выходите.
– Куда мы направимся?
– Гулять, – ответил я.
Я взял ее за руку, подвел к подъезду и вызвал лифт.
– К вам? – спросила она.
– Да, – ответил я.
Какое-то время она задумчиво смотрела на меня, а потом все-таки вошла в лифт. Когда мы поднялись, я снова взял ее под руку и повел к своей двери. Потом я открыл дверь и пропустил ее вперед.
– Извините за беспорядок, но ко мне прислуга приходит только раз в неделю. Но здесь вам никто не помешает. Если будет звонить телефон, трубку не берите. Если мне нужно будет поговорить с вами, то я вам позвоню. Звонить буду условно. Сразу трубку не берите, а посмотрите на часы. Я дам четыре-пять гудков. Потом повешу трубку. Через две минуты я снова все это повторю. И еще через две минуты я буду звонить в третий раз. Вот только тогда и возьмете трубку. Понятно?
– Да.
– Выбраться вам из этого положения можно только одним способом, да и то не уверен, что он сработает. Все будет зависеть от того, как хорошо вы умеете притворяться.