Дураки умирают

Пьюзо Марио

Кэрол задабривала его поцелуями и говорила: «Сладенький, теперь я могу заниматься любовью только с тобой».

Ему представлялось, что голос ее звучал искренне. Он мог бы приглядывать за ней, но не видел в этом особого смысла. Роман длился три месяца, но как-то вечером, когда она, как обычно, сидела в его люксе, Калли сказал:

— Гронвелт сегодня очень уж мрачен. Получил дурные известия. Я пытался уговорить его выпить с нами, но он не желает выходить из своего люкса.

Кэрол многократно видела Гронвелта в казино, а один раз обедала с ним и Калли. Конечно же, Гронвелт ее очаровал.

— Как

грустно.

Калли улыбнулся.

— Я знаю, что настроение у него улучшается, когда он видит тебя. Очень уж ты красивая. А такого лица, как у тебя, просто ни у кого нет. Мужчины обожают невинные лица. — И он не грешил против истины. С огромными, широко посаженными глазами и крохотными веснушками, рассыпанными по коже, она напоминала вкусную карамельку. Да еще волосы цвета спелой пшеницы, взъерошенные, как у ребенка.

— Ты выглядишь прямо-таки как девочка из комиксов, — продолжил Калли. — «Чарли Браун». — И с того момента иначе ее в Вегасе и не звали.

— Я всегда нравилась зрелым мужчинам. — Чарли Браун улыбнулась. — Некоторые друзья отца подкатывались ко мне.

— Естественно, подкатывались, — пожал плечами Калли. — А как ты реагировала?

— Во всяком случае, никогда не злилась. Мне это льстило, и я ничего не говорила отцу. Они же были очень милы. Всегда дарили подарки и не делали ничего плохого.

— У меня идея. Я сейчас позвоню Гронвелту и скажу, что ты составишь ему компанию. Мне все равно надо спуститься в казино. А ты точно сможешь подбодрить его. Не возражаешь? — Он улыбнулся, но лицо Чарли Браун осталось серьезным.

— Нет.

Калли отечески поцеловал ее.

— Ты понимаешь, о чем я, не так ли?

— Я понимаю, о чем ты. — И на мгновение, глядя на это ангельское личико, Калли почувствовал острый укол вины. Но Чарли Браун ослепительно улыбнулась: — Я не против. Он мне нравится. Но ты уверен, что он захочет меня?

У Калли на этот счет сомнений не было.

— Не волнуйся, сладенькая. Иди к нему, а я пока позвоню. Он будет тебя ждать, а ты держись естественно. Он будет от тебя без ума. Поверь мне, — и потянулся к телефону.

Он позвонил Гронвелту и уловил нотки приятного удивления в его голосе:

— Если ты уверен, что она хочет прийти, бога ради. Она очаровательная девушка.

Положив трубку, Калли повернулся к Чарли Браун:

— Пошли, сладенькая. Я отведу тебя.

Они направились к люксу Гронвелта. Калли представил ее как Чарли Браун, и по выражению лица Гронвелта понял, что тот от псевдонима в восторге. Калли наполнил стаканы, они посидели, поболтали. Потом Калли сослался на дела и вышел, оставив их одних.

В ту ночь он Чарли Браун уже не увидел: она провела ее с Гронвелтом.

— Все в порядке? — спросил он Гронвелта на следующий день.

— Очаровательная, очаровательная девушка, — ответил Гронвелт. — Просто прелесть. Я попытался дать ей денег, но она не взяла.

— Ты же знаешь, она еще слишком молода. Для нее это внове. Но ты остался доволен?

— Более чем.

— Если захочешь увидеть ее вновь, только скажи.

— О нет, — покачал головой Гронвелт. — Для меня она слишком молода. Мне как-то не по себе с такими малышками, особенно если они не берут денег. Слушай, а почему бы тебе не купить ей подарок от меня в нашем ювелирном магазине?

Вернувшись в кабинет, Калли позвонил Чарли Браун в ее квартиру.

— Хорошо провела время?

— Отлично, — ответила Чарли Браун. — Он показал себя настоящим джентльменом.

Тут Калли заволновался.

— Что значит — показал себя джентльменом? У вас ничего не было?

— Да было. Было, — ответила Чарли Браун. — Он такой молодец. Никогда бы не подумала, что в его возрасте можно быть таким молодцом. Я готова подбодрить его в любое время.

Калли договорился встретиться с ней за обедом и положил трубку. Откинулся на спинку стула, глубоко задумался. Он-то надеялся, что Гронвелт влюбится в нее и она станет его орудием против Гронвелта. Но Гронвелт, конечно же, это просчитал. Через женщин Калли подобраться к Гронвелту не мог. У него их было слишком много. И слишком часто он убеждался в их продажности. Он знал, что есть добродетель, а потому не мог влюбиться. И, уж конечно, страсть не могла заманить его в ловушку любви. «С женщинами на теорию вероятностей уповать не стоит, — говорил ему Гронвелт. — С ними можно проиграть все и разом».

Вот Калли и подумал, что Чарли поможет ему найти подход если не к Гронвелту, то к другим городским шишкам. Поначалу неудачу с Гронвелтом он списал на неопытность Чарли. Все-таки молоденькая, не профессионал в любви. Но за прошедшее время он многому ее научил и уже не мог утверждать, что она ничего не умеет. Ну да ладно, решил он. С Гронвелтом не выгорело, хотя это был идеальный вариант, но на нем свет клином не сошелся. И в последующие месяцы Калли «раскручивал» Чарли. Уик-энды она проводила с крупнейшими игроками. Калли учил ее не брать с них денег и не требовал, чтобы она в первый же вечер укладывалась с ними в постель. Приводил ей свои резоны: «Ты контактируешь только с большими шишками. Мужчинами, которые должны влюбиться в тебя, тратить на тебя много денег, делать тебе дорогие подарки. Но они не станут этого делать, если подумают, что, трахнув тебя, смогут отделаться парой сотней баксов. Они не должны видеть в тебе шлюху. Так что иной раз и не стоит отдаваться им при первом же свидании. Пусть поухаживают за тобой, как в старые добрые времена. А если уж ты им отдаешься, обставь все так, чтобы они могли отнести эту победу за счет собственной неотразимости».

Он не удивлялся тому, что Чарли соглашалась на все. Еще в первую ночь он отметил мазохизм Чарли, свойственный многим красивым женщинам. С этим ему приходилось сталкиваться и раньше. Недостаток самоуважения, желание услужить всякому, кто, по их разумению, заботился о них. Собственно, на этой особенности женского характера и строилось благополучие сутенеров. Но Калли сутенером никогда не был и старался ради блага Чарли. Правда, не забывая и о себе.

У Чарли Браун обнаружилось и еще одно положительное качество. Ее отличал отменный аппетит. И она просто поразила Калли, когда в первый раз дала себе волю. Съела стейк с вареным картофелем, лобстера с жареным картофелем, кусок торта, мороженое, а потом доела то, что оставалось на тарелке Калли. Мужчины обожали женщин, которые любили поесть. Приглашали Чарли на обед и с восторгом наблюдали, как она сметает еду со стола. Чарли никогда не жаловалась на аппетит и при этом совершенно не полнела.