Дурдом на выезде
Шрифт:
В тот вечер Горохов поинтересовался, что она думает об Арте Джевитсе.
— Обычный американский бизнесмен, — пожала плечами Ася. — Умный, энергичный. Мне он симпатичен. Джевитс дважды жертвовал нашему обществу приличные суммы, но услуг никаких не просил.
— И как думаешь, почему?
— Понятия не имею. Я видела несколько случаев, где наше Общество могло быть ему полезно, и предложений ждала, но они не последовали. Может Джевитс бескорыстно решил поддержать нашу идею?
Горохов задумчиво усмехнулся:
— Американец?
— Тогда не знаю, — буркнула Ася и снова уткнулась в бумаги.
— Я тоже не знаю, — озадачено признался Горохов. — Прощупал его, даже Центр запросил.
— И что?
— Ответили, что в связях с разведывательными службами он не замечен. К делам, связанным с операцией, тоже, вроде, причастности не имеет. Тогда почему вокруг Общества крутится?
— Не знаю, — равнодушно ответила Ася и потянулась за трубкой: зазвонил телефон.
— А вот и Джевитс, — прошептала она, прикрыв микрофон рукой, — легок на помине.
— Хочет чего? — поинтересовался Горохов.
— Встретиться хочет, прямо сейчас, его машина под дверью офиса, — призналась Ася и неожиданно покраснела.
— Что ж, зови, — усмехнулся Горохов и, взглянув на часы, констатировал: — Припозднился американец твой для встреч деловых.
И вышел, хмуро бросив:
— Завтра увидимся.
— Увидимся, — растеряно ответила Ася и пригласила Джевитса.
Ожидая его, она убрала бумаги в сейф, глянула в зеркало и зачем-то решила подкрасить глаза. И губы. И волосы в хвост решила забрать — так выглядит, вроде, моложе. Зачем? Ведь Джевитс ей даже не нравится.
«Впрочем, нет, он ничего», — подумала Ася, когда бизнесмен вошел, источая аромат дорогого одеколона, энтузиазма и грубой мужской силы.
Он действительно был ничего: комплиментами сыпал, изящно шутил, рассказал пару приличных смешных анекдотов и, когда понял — «очаровал», пригласил на охоту. Ася сослалась на занятость, Джевитс настаивал, она из вежливости обещала подумать.
— Я завтра обязательно вам позвоню, — сказал он, откланиваясь и направляясь к двери.
Она зачем-то пошла его провожать. Когда Джевитс взял руку Аси и, взглянув исподлобья, поднес ее к своим элегантным усам, в комнату ворвался Горохов.
— А вот и ответ, — сказал он.
И Ася опять покраснела.
Спрашивается, с чего? Ей столько раз целовали руки, приглашали на ужины, на уик-энды, в оперу, на концерты, спектакли, охоту.
Но теперь она покраснела. И это заметил Горохов.
— Зачем сюда приходил этот хлыщ? — взорвался он, едва за Джевитсом закрылась дверь.
Ася пролепетала:
— У нас был чисто деловой разговор.
— И поэтому ты размалевалась?
— Губы подкрасила, потому что съелась губная, чтобы не выглядеть неопрятно.
— А глаза? Ты все врешь! — не поверил Горохов.
Как противоречивы бывают люди, порой. Не такой ли реакции упрямо и долго добивалась от него Александра, а, получив ее, рассердилась:
— Не смей
— А ты не смей лгать! Куда он тебя приглашал? Замуж? В бордель?
— На охоту!
— И ты согласилась?
— А почему бы и нет?
Он вдруг с каким-то неясным удовлетворением сообщил:
— Правильно сделала. Американец неженат.
Ася, удивляясь себе, обрадовалась:
— Джевитс действительно холост? Как интересно!
— Интересно? — Горохов с презрением взглянул на нее и спросил:
— Ну, и чем ты гордилась?
— О чем ты?
— Я о всей твоей деятельности, которую ты тут развернула. Зачем тебе образование? Положение? Карьера? Ты как бабой была, так и осталась. Домохозяйка.
— Ах, ты скорбишь о том, что образование не заставило меня сменить пол, — саркастично заметила Ася.
— Нет. Всего лишь хочу сказать, что женщина по природе своей пустое и никчемное создание. Какое дело ей ни доверь, она войдет в него с одной только мыслью: подыскать себе подходящего мужа.
— А у мужчин, конечно же, все иначе.
— Да. Мужчина с интересом смотрит на мир, женщина — лишь на мужчину. Мужчина — покоритель вершин. Женщина — пиявка, которая ищет к кому бы ей присосаться. В то время, когда мужик радеет о важном и нужном деле, баба печется лишь об одном: как бы найти дурака, который согласится пахать на нее и терпеть все ее придирки. У вас одно на уме: привязать к своей юбке мужа. Больше вас, баб, ничего в этом мире не интересует.
— Ха-ха! — невесело рассмеялась Ася. — А вас что интересует? О деле они радеют! Радеете вы о себе в любом «важном и нужном» деле. Эгоисты и кобели! Размножаться хотите, а заботы о потомстве норовите спихнуть на баб.
Горохов энергично с ней согласился:
— Да! И если вам это так не нравится, тогда зачем вы тащите нас, мужиков, за уши в загс?
— Мы вас тащим? — вспыхнула Ася.
— А то я не видел.
Цепенея, она спросила:
— Что ты видел?
— Как ты окручивала тут меня, — злорадно выпалил ей прямо в лицо Горохов.
— Ты в этом уверен? — поразилась она.
— Абсолютно!
— Считаешь себя подарком?
— А почему бы и нет?
— Тогда придется тебя разочаровать, — с уязвленной усмешкой промолвила Ася и неожиданно для себя призналась: — Я люблю Арта.
— Какого Арта? — опешил Горохов.
— Джевитса, — пояснила она. — Арта Джевитса.
Он воскликнул, неискренне радуясь:
— Вот оно что!
— Да-да. И Арт любит меня.
Горохов мгновенно оценил ситуацию и, плохо скрывая злость, гаркнул:
— Что ж, поздравляю!
— Спасибо, — кротко промурлыкала Ася, чувствуя себя победительницей.
На том они и расстались. Весь следующий день Горохов подыскивал всяческие предлоги, чтобы находиться поблизости от ее стола. Это облегчило Асе задачу: предложение Джевитса она «вынуждена» была принять прямо при нем, при Горохове.