Дурёха
Шрифт:
Лерка вспомнила, как ругались вчера родители, решали, кто её воспитывать будет. Кидали друг другу словно мячик.
– Я её куда возьму? В общежитие?
– кричала мама.
– На голову себе посажу? А по больницам с ней кто мотаться будет?
– У тебя отец богатый, - бормотал папа.
– Знаю я. Ни копейки не тратит, только в погребе складывает. На похороны. Такими темпами его как фараона похоронят, в золотом гробу.
– Деньги чужие он считает!
– продолжала мама.
– Сам ни рубля ребёнку не дал, мороженого лишний раз не купил. У тебя времени много, вот и забирай её себе.
А потом случайно, почти невзначай узнала Лерка, что оказывается есть у неё сестра, которой она никогда не видела и ещё брат «на подходе». Именно из-за них, а ещё из-за двушки в хрущёвки не может она жить у папы.
– У меня семья, - твердил он.
– Новая жизнь.
Так ни до чего и не договорились. Решили только, что в понедельник Алла Петровна Лерку обратно к деду отвезёт.
Лежит Лерка, про жизнь думает. Ничего не хочет. Слышно как в ванной вода плещется. А так тишина. Девочка поднялась, оделась потихоньку, отыскала тетрадку и нацарапала крупными буквами: «Я ушла». Глупо. Как будто и так непонятно.
Позвала Лерка Грея, взялась за его ошейники выскользнула из квартиры. Бегом преодолела несколько этажей, выскочила на улицу. И сразу наткнулась на деда. Тот стоял у подъезда, щурясь от яркого солнца.
– Ты чего тут делаешь?
– пробурчала Лерка.
– За тобой приехал.
– Ну, конечно! Врёшь!
– Чего мне врать-то? Сказал за тобой — значит за тобой.
– Ага, а вчера где был?
– Дела у меня были.
– Водку пил?
– выпалила Лерка и сама испугалась сказанного, голову опустила.
Дед только захохотал, потрепал за ухо:
– С доктором разговаривал. Лечится поедем.
– Куда?
– спросила Лерка.
– В область, а не поможет, в Москву.
– А деньги откуда?
– Скопил немножко.
– На похороны?
– На похороны.
– А ты как же.
– Ничего. Как-нибудь похоронят. Не оставят на земле лежать.
Лерка заплакала:
– А вдруг меня не вылечат?
– Вылечат!
– Не вылечат!
– Тогда слепой останешься!
– захохотал дед, и увидев изменившееся лицо внучки, добавил:
– Какая же ты, дурёха!
– неуклюже обнял и прижал к себе. От него сильно пахло чесноком, немытой одеждой и ещё Бог знает, чем.
И вот этот в общем-то неприятный запах показался Лерке самым родным и близким. И она вдруг поверила, что всё будет хорошо.