Дурман
Шрифт:
Таланни задвигалась на своём стуле, будто он вдруг сделался неудобным. Трой ощутила волну страха. Страха и стыда.
– Честь тут ни при чём, Ворф, – сказала Трой. Оба, Ворф и Таланни, враз обернулись к ней. – Полковник не хочет, чтобы кто-нибудь узнал её тайну. Вот почему она пришла одна. – Трой вложила в эти слова всю свою уверенность.
– Почему Вы не хотите, чтобы Ваши телохранители слышли это? – пошёл в атаку Ворф. – Почему нам можно это слышать? Или Вы собираетесь убить нас, как убили Марит?
Таланни выпрямилась.
– Я не убивала её. –
– Вы приказали пытать её. Она умерла от пытки. Это Вы её убили, – сказал Ворф.
– Нет!
– Вы сами знаете, что это правда.
Таланни опустила голову, прижала затянутые в перчатки ладони к закрытому маской лицу.
– Да, да, это правда. – Внезапно она подняла голову. – Но как вы не понимате, каждый, кого подозревают в преступлении, должен быть подвергнут пытке. – Она переводила взгляд с Ворфа на Трой, закрытое маской лицо не выдавало никаких чувств. – Я должна быда это сделать, как вы не понимаете.
– Кого Вы пытаетесь убедить, Таланни? Нас или себя? – Трой признесла это мягко, без упрёка, но при этом опустила её титул. Трой чувствовала, как переживает случившееся Таланни. Женщина искренне горевала. Почему? Она не знала Марит. Или же знала? Трой решила рискнуть.
– Когда Вы впервые встретились с Марит?
Ворф взглянул на Трой, стараясь не выдать удивления. Таланни уставилась на неё, как будто у неё за спиной выросли крылья.
– Я не понимаю, о чём Вы говорите.
Страх, охвативший Таланни, хлынул через тоннель в сознание Трой. От чужого страха учащённо забилось сердце. Нет, только не снова. Трой захлопнула дверь, и щит стал непроницаемым. Она словно отсекла себя от Таланни. Контакт оборвался, и осталось ощущение потери. Потери частицы себя. Трой почти стала частью Таланни, и это было так легко.
Трой ощутила холодок страха. Выдержит ли щит? Но голос её был спокоен и холоден, как её страх.
– Когда Вы впервые встретились с Марит?
– На банкете, разумеется, – ответила Таланни чуть дрожащим голосом.
– Вы лжёте, – мягко сказала Трой. Это был блеф, потому что, восстановив свой щит, она не могла чувствовать ложь. Но она ощутила её раньше. Правда не может измениться так быстро.
– Скажите правду, полковник Таланни. – Ворф опустил руки, сделал два шага вперёд. Дыхание его участилось.
Таланни взглянула на него, затем перевела глаза на Трой.
– Я сожалею о смерти этой женщины сильнее, чем вы думаете. Я отдала приказ больше никого не пытать. Да и не я приказала пытать зелёных. – Она вновь взглянула на Ворфа. – Генерал Баша распорядился от моего имени.
Трой заметила, что на этот раз она не назвала его мужем.
– Почему генерал сделал это? – спросил Ворф.
– Заключённые в моём ведении. Это часть моих обязанностей, как помощника главнокомандующего. Но мы с Башей полностью понимаем друг друга. Он зачастую отдаёт от моего имени приказы о проведении допросов. Хотя он никогда не приказывает привести в исполнение смертные приговоры. Такой приказ могу отдать только я.
– Очень удобно, –
– Я вовсе не рада отдавать приказы о казни своих людей. В отличие от Баши, я считаю их всех своими. – Встав, она шагнула к Трой. – Даже зелёных.
Говорила ли она искренне? Трой не могла этого сказать.
– Вы встретились с зелёными без ведома Баши. – Трой произнесла эти слова утвердительно, хотя отнюдь не была в этом уверена. Сейчас было не время для осторожности.
Ворф сумел сохранить спокойствие. Да и почему бы ему не оставаться спокойным? Он думал, что Трой улавливает это, а не предполагает.
– Я не предавала своего мужа, – сказала Таланни.
– Я не говорю, что Вы предали его, Таланни. Я говорю, что Вы встретились с зелёными без его ведома. Я целительница ума, Таланни. Вы знаете, что это означает. В ваших легендах говорится о людях, подобных мне. Вы не можете обмануть целительницу ума. – Это не было правдой в строгом смысле этого слова, но большинство орианцев, похоже, этому верило.
– Нет! Я не предавала своего мужа. Я не предала бы своих. Я не нарушала законов. – Она обернулась к Ворфу, протянув руки, словно в мольбе. – Я сама помогала установить эти законы. Зачем же мне нарушать их?
– Потому что зелёных Вы тоже считаете своими, – сказал Ворф.
Она отшатнулась, как от удара.
– Вы обращаете против меня мои собственные слова.
– Вы нарушили свои законы, предали свой народ. У Вас нет чести, – сказал Ворф.
– А теперь Вы помогли убить одну из тех, с кем тайно встречались, – сказала Трой. – Вы предали всех, Таланни. Сначала своих, а теперь зелёных.
Таланни сорвала маску и отшвырнула её. Ударившись об стену, маска шлёпнулась на пол. Из больших блестящих глаз орианки текли слёзы.
– Ради чего Вы предали всех, Таланни, ради чего? – спросила Трой.
– Джерик, Джерик! – дважды выкрикнула Таланни имя сына и разрыдалась.
Трой и Ворф переглянулись. Ошеломлённое выражение лица Ворфа соответствовало чувствам Трой.
– Что это значит, Таланни? При чём тут Ваш сын? – спросила Трой.
– Я думала, Вы всё знаете, – с горечью отвечала та. – Я потеряла троих детей, они были настолько деформированы, что не могли выжить. Трое мёртвых детей. – Она смотрела на Трой большими, золотистыми, блестящими от слёз глазами. – Вы понимаете, что это такое, целительница? Трое детей, которых я выносила. Трижды я чувствовала внутри себя жизнь. И трижды я рожала на свет уродов, которые не могли жить вне моего тела.
По телу Таланни пробежала заметная дрожь. Трой была рада, что не может этого чувствовать.
– Вся их жизнь прошла во мне. – Она смотрела на Трой, по лицу её катились слёзы. – Я была их матерью, пока они были во мне. – Она обхватила живот. – Но когда они рождались на свет, я больше не могла быть их матерью. Я не могла их спасти. Я могла лишь смотреть, как они умирают.
Теперь она говорила тихо, почти шёпотом. Трой пришлось подойти на шаг, чтобы слышать её.
– Я не могла вынести этого снова. Не могла.