Дурманящий запах мяты Егер Ольга
Шрифт:
– Тень! Иди-ка сюда!
Волк поднялся, приблизился, я оседлала его, как лошадку. Прижалась к шее, молясь не свалиться при прыжке. Он ехидно поглядел на меня, насмешливо фыркнул и взяв разбег от стены, выпорхнул из оконного проёма, аки большая волосатая птичка. Внизу зверь мягко приземлился на лапы. Я же скатилась с его спины под брюхо, после чего просто распласталась в пыли. Тень вопрошающе о моём здоровье посмотрел на ненормальную хозяйку, нависнув сверху.
– Нормально всё!
– буркнула я, но встать не смогла. Сначала поднялась на четвереньки.
– Всё! Пошли!
– мне удалось совладать с собой и продолжить движение… в сторону приключений. Те собственно поджидали меня в ближайшей таверне, куда я собралась направиться за “лекарством” от тоски.
И вот крадёмся мы по подворотням за порцией вина - клин ведь клином вышибают! Оба стараемся казаться незамеченными. И нам удавалось это, пока кое-что очень интересное не заставило нас остановиться, коварно и зло похихикать. Чудная, безумно романтичная сцена предстала перед нашими взглядами. Грозная, непоколебимая ответственная староста попирает закон амазонок о плотских усладах прямо в грязном закоулке! Какой-то мужчина беззастенчиво лапал мою сестру.
– Кхе, - подала голос я, спугнув ловеласа. Он замер, отвернулся и убрал ручонки от выпуклостей Настасьи.
– Ты!
– обратила на меня внимание амазонка.
– Ты должна быть под арестом!
– А ты… - я намекнула на стоящего к нам спиной мужчину.
– Должна быть сама знаешь где, сама знаешь с кем, согласно приказу Мудрейшей. А-а-а… - издевательски протянула я, делая шаг вперёд.
– Поняла! Ты вышла на разведку. Тогда простите, что помешала!
Сделала вид, будто собираюсь уходить, потом притормозила и, как бы невзначай, предложила:
– Может, когда ты будешь жаловаться на меня Мудрейшей, заодно и о своих “славных подвигах” расскажешь?
Как и предполагалось, Настасья не дала мне уйти. Она поняла, что крепко попала, вляпалась по самые корни блондинистых волос. Я развернулась, с удовольствием наблюдая за краснеющей от злости физиономией. Староста давилась от ненависти ко мне.
– Давай так, - перешла к делу я, не дав сестре придушить меня.
– Я притворяюсь, что ничего не видела, а ты отменяешь мой арест. Стенами и запертыми дверями меня всё равно не удержать!
– Ах ты!
– зашипела она.
– Нет! Я не пойду на поводу у предательницы!
– Как хочешь!
– пожала плечами я, снова изобразив безразличие, и собираясь оставить старосту наедине с её внеплановым любовником. И, конечно, замедлила шаг, чтобы не забыть довести праведную амазонку до белого коленья.
– Мне терять нечего! “Одинокая яма”, клеймо, полёт со скалы во имя искупления и прочие наказания… Столько планов. И как только успеть?..
Чертовски весело быть дикой кошкой, играющей с мышью. Напустила на себя шарма, обернулась и с милой улыбкой процедила сквозь зубы:
– Другое дело - ты! Доверие Мудрейшей, власть… И наравне с этим: порок, запятнанная репутация… Всё из-за какой-то мимолётной интрижки, и одной очень болтливой предательницы. Матушка, наверное, не обрадуется, да? Узнает, что её приказ нарушили ради тисканий с “не категорией” в подворотне. Представляю её лицо!
– Ты не посмеешь!
– топнула ногой, взбешённая амазонка.
– Я?
– притворно удивилась, оскорбилась и выдала, уже более бодро, растягивая губы в гаденькой ухмылке: - Конечно, посмею! А ты сомневаешься?
– Я сама тебя убью!
– зарычала Настасья.
– Вот так, без суда и следствия старейшин?
– для убедительности даже головой покачала, чтобы поиздеваться над ней. Как ни странно, она сдалась - осознала бессмысленность своих угроз.
– Ладно. Я согласна!
– выпалила Настасья.
– И ещё одно, Войку тоже перестанешь доставать.
Староста кивнула.
– Завтра, когда придёшь ко мне, и будешь громко ругаться, я честно подыграю, чтоб никто не смог тебя упрекнуть.
– Моё благородство довело её до кипения.
– И это ещё не всё! От кувшина вина моя память шалит. А от двух - я способно забыть даже как тебя зовут, а не только то, что видела несколько минут назад…
Для убедительности я наивно захлопала ресничками, растянув на физиономии детскую улыбочку, от которой старосту чуть не стошнило. Она сплюнула под ноги и бросила в мою требовательно раскрытую ладонь горсть монет. После чего гордо удалилась прочь, передёрнув плечами от догнавшего её вопля:
– До завтра! Я буду ждать!
Представляю, как она намается бедная до утра! Но вот, почему-то, мне совершенно её не жаль!
– Ну что, дружок, - это адресовалось волку, довольно вилявшему хвостом, - пойдём и купим вкусненького?!
– Кхе, кхе, - прокашлялся кто-то рядом, и я только сейчас обратила внимание на мужика тискавшего недавно Настасью. Он, вальяжно скрестив руки на груди, прислонился плечом к каменной кладке дома и уставился на меня, демонстрируя не только белоснежные зубы, но и безумно яркие глаза, цвета…
– Лазурит?
– предательски вырвалось у меня, и челюсть дезертировала к полу, резко и больно, саданув по коленкам. Вот так новость! Вот так встреча! Обалдеть! Могу поспорить - не Настасья его соблазнила, а он её!
Тень внимательнее присмотрелся к мужчине, принюхался, чихнул, подтверждая, что я не ошиблась.
– Вообще-то, Кёрт!
– поправил мой возглас пират. Но мне было плевать! Никто уже не переубедит. Прозвище шло ему куда больше, чем настоящее имя.
– Это всё из-за тебя!
– обеденную неприятность я мигом приписала ему в заслуги. Если бы ему не стукнула блажь в голову, и он не полез к нам танцевать - никаких проблем не возникло. Напились, поплясали бы и рухнули спать в гостинице, принесённые, если не Фаей, то собственными ногами. А так - нет! Скандал! Обвинения! Головная боль… Кстати, она вернулась с удвоенной силой. Надо как-то бороться с этим. И скорее. Всё. Прочь. Подальше от этого красавчика, пока руки не зачесались набить ему физиономию, и украсить её парочкой новых шрамов.