Дурная кровь
Шрифт:
– Будешь умолять меня оставить тебя в покое? Быть может, стать единственным, кто тебя поимеет? Знаешь, если хорошо попросишь, я могу пойти на уступки. Прикончу тебя почти безболезненно, - продолжал издеваться леор.
Он схватил меня за руки и потянул вверх. Его лицо нависло над моим.
– Я лишился всего, и простая смерть такой дряни как ты не возместит и сотой доли этой потери. Но послужит кое-кому предупреждением. Знаешь, когда тебя найдут с выпущенными кишками и перерезанным горлом…
– К чему вы мне все это говорите? – перебила я словоизлияния леора.
– Пытаюсь забраться
– Зачем? Я же здесь чтобы умереть, - я наблюдала за леором через свесившуюся на глаза влажную прядь волос, видя, что мои слова ставят его в тупик. Ему было непонятно мое поведение. Я и сама не понимала, откуда это равнодушие к собственной жизни, усталость, свалившаяся на меня. Обреченность. Приближала ли я, таким образом, момент расправы? Возможно, это своеобразный способ самоубийства? Или… то, о чем я боюсь даже предположить. То, из-за чего пытаюсь сбежать сама от себя вот уже десять лет? Может быть, Судьба сознательно толкает меня сделать выбор, показать самой себе кто я есть на самом деле?
Я улыбнулась, понимая, что провоцирую его и его сообщников. Улыбка была жалкой, впрочем, как и мой вид. Он не видел во мне угрозу. Но я действительно не ждала помощи. Никогда не верила, что она успеет вовремя. Совсем как тогда, когда еще не понимала, что у меня есть только я сама. Мне удалось пережить покушения человека, которого я считала своим отцом, вынести предательство друга. И теперь мне предоставляется возможность закончить жизнь в грязном полуподвале, от руки тех, кому я, по большому счету не сделала ничего плохого. В то же мгновение вспомнила о маме, ребенке, которого она должна была родить. Меня не будет рядом, и я этого никогда не увижу. Наверное, именно эта мысль вырвала меня из состояния отрешенности, подталкивая к паническому ужасу.
– Я прибыл на станцию с миссией, которую тебе удалось сорвать. Меня спасли от каторги, но моя репутация, карьера и честь погублены навсегда, - видимо уловив в моих глазах отголоски страха, леор удовлетворенно улыбнулся, - да, ты здесь для того, чтобы умереть. И ты будешь молить о смерти, когда я с тобой закончу.
Повинуясь его приказу, меня схватили с двух сторон за руки. Полотенце соскользнуло, явив меня взорам троих мужчин. Я увидела, как вспыхнул, взгляд майора, как по его губам пробежала мерзкая улыбка.
– Знаешь, в отличие от кузена, у меня никогда не было потребности кого-то насиловать и истязать. Но, глядя на тебя, мне хочется понять, что, же он в этом находил.
– Вы настолько злы на меня? За что? Разве это я толкнула вашего брата на убийство? Вы пошли на преступление, сокрыв его злодеяние, и заслужили наказание.
– Неужели даже не будешь умолять меня убить тебя сразу? – он находился настолько близко от меня, что я чувствовала всем своим обнаженным телом жар, идущий от него. Жар и возбуждение. Как и от тех двух, которые с силой сжимали мне запястья и стояли близко. Слишком близко. Я почувствовала их нетерпение, азарт.
Отстраненно подумала, что останутся синяки. Стало мерзко и противно. Я покачала головой, смотря леору прямо в глаза. Глупая, глупая я.
– Я умру, а вам с этим жить, - шепнула, давясь липким противным ужасом.
Для меня не было секретом, что способен
– Вот только не нужно твоей мозгоисправительной практики. Забудь, что ты целитель, будь живой бабой, напуганной и визжащей от ужаса.
Он пальцами прочертил дорожку по моей щеке, спустился вниз, к шее. Обхватил ее ладонью и легонько сдавил.
Целитель не может навредить осознанно человеку. Этот постулат знали все. Целителей же помимо спасения чужой жизни учат тому, что нужно беречь свою. Нельзя навредить человеку, нельзя убить человека, это путь во Мрак. Туда, откуда нет возврата. После этот ты станешь Изгоем, целью для тех, кого пугает, сама мысль о том, что рядом с ними существует Темный Целитель. Тот, кто способен не спасать, а убивать на расстоянии, высасывать из живого существа жизнь, даже не прикасаясь к нему.
Я не могла бы осознанно убить леора, заставить его черное сердце остановиться, не уничтожив себя. Любая атака, направленная во вред человеку может нанести вред и целителю. Их было трое, я одна. Даже если бы я усыпила леора, остаться наедине с двумя не выход.
– Вам, правда, это нужно? Это поможет вам решиться на то, что вы стараетесь оттянуть? Вы ведь не подонок, леор. И, возможно, если бы отказались от глупой мести…
Бывший майор меня резко прервал:
– Боюсь, детка, мне уже поздно меняться, - его рука прошлась по моей обнаженной груди, сдавила ее, - мне давно хотелось узнать, какая ты на вкус. До того, как тобой займутся мои парни. Они хорошо на меня поработали, и заслужили награды. А потом мы исчезнем. Интересно, как скоро тебя найдут? Просто скажи, что такая малышка забыла на станции. Облегчи душу перед смертью.
– Мои цели вас не касаются.
– Тогда… - он лизнул меня в сжатые губы, наслаждаясь чувством ужаса и безысходности, отразившимися на моем лице. Я отшатнулась, попав почти в объятия второго насильника. Над моим ухом раздался его смешок.
– Майлз, остановись, не делай этого
– Ты меня просишь? – в его глазах мелькнуло торжество.
– Я тебя предупреждаю. Не стоит делать то, о чем потом пожалеешь.
– Тебя никто не спасет, - возбужденно прохрипел леор.
– Я знаю. Тебя тоже… - шепнула я.
У майора шансов было гораздо больше. Трое мужчин против меня одной. Тогда, двенадцать лет назад убийц было пятеро, и они сильно потрепали торша Рейвена. Но он выжил, и научил меня всему, чтобы я также смогла выжить. А еще у меня была тайна, за которую, скорее всего, я скоро поплачусь жизнью.
Все случилось практически одновременно: рывок бывшего майора ко мне, прикосновение бесцеремонных рук, от которых в жилах стыла кровь, и становилось горько во рту. Сила, разливающаяся внутри меня, вырывающаяся и обжигающая всех, кто рядом, формирующаяся в виде двух острых сияющих клинков в моих ладонях. Растерянный и ошарашенный взгляд леора, вскрик одного из тех, кто меня удерживал, и глубокая рана, почти лишившая его руки. Удар, заставивший второго согнуться от боли и схватиться за грудь.