Дурная кровь
Шрифт:
Когда он вернулся обратно в "Дженну-распутницу" официантка Мими стояла у стола с подносом и растерянно смотрела на него.
– Ты чего?
– спросил Бере, с сожалением глядя на недопитый портер и недоеденную зайчатину. Ему подумалось, что доедать ее небезопасно - черт его знает, а вдруг этот Лабер что-то туда незаметно подсыпал?
– Заказ вашей дамы, господин, - Мими показала глазами на жаркое на подносе.
– Дамы?!
– Бере подскочил как ужаленный, заставив Мими вскрикнуть в испуге.
– Дамы?! Какой дамы?
– Разве эта госпожа...это не ваша...?
– Глаза Мими, и без того большие, стали нечеловечески огромными.
– Густаво!
– крикнул Бере.
– С кем я сейчас за столиком разговаривал?
– А черт тебя знает, приятель, - пророкотал трактирщик.
– С какой-то мамзелькой смазливой. Чего, кинула она тебя, прощелыгу?
– Погоди, погоди!
– Бере схватился за голову, потом разразился истерическим хохотом.
– Конечно, будь я проклят! Камуфляж! Это был всего лишь первоклассный магический камуфляж!
– У тебя проблемы, парень?
– осведомился Густаво.
– Нет-нет, все замечательно, Густаво. Просто сегодня мне показали отличный фокус. А я ни сном ни духом... Мими, прости, я тебя испугал.
– Так что мне с этим делать, господин?
– Мими с самой жалобной гримаской снова показала на поднос.
– Сьешь все это сама, а стоимость запиши на мой счет, - велел Бере, схватил с вешалки свой плащ и выбежал на улицу, где уже начинали сгущаться вечерние зимние сумерки.
Глава третья
Фес выглядел очень странно. Он сидел, забившись в угол, и сверкал глазами. В ответ на вопросительный взгляд Бере он только показал лапой на закрытую дверь комнаты.
Там, - сказал он.
На свете есть только одна вещь, которая может испугать королевского грифона, и Бере сразу понял, в чем дело. Бросив плащ на кресло, он открыл дверь и вошел в комнату. На столике горела магическая свеча, распространяя приятный свет и запах сандала, а над свечой медленно вращался сгусток света, больше всего похожий на рой солнечных зайчиков. Как только Бере переступил порог, в этом световом шаре проступили очертания бородатого улыбающегося лица.
– Привет, папа, - сказал маг.
– Здравствуй, сын, - прозвучал в сознании Бере знакомый с детства голос.
– Вот, решил навестить тебя.
– Почему именно сегодня?
– Ты что, забыл? Наступает неделя Безвременья, время духов и привидений.
– В самом деле, - Бере протянул к световому шару руку.
– Приятно, что ты не забываешь меня даже по ту сторону жизни. Как мама?
– В порядке, в полном порядке. Она часто вспоминает о тебе. Все вздыхает: как там мой Бере? Я успокаиваю ее, но она меня не слышит. Может часами рассказывать, какой ты был маленький, как любил проказничать, сколько раз она переживала за тебя, когда ты болел, и тому подобный вздор. Как твои дела?
– Все нормально, папа. Живу как все.
– Ты не обзавелся семьей?
– Нет. Пока нет.
– А как же Эллина? Ты что, расстался с ней?
– Сотканное из света лицо будто потускнело.
– Давно, папа.
– Почему?
– Эллине нужен другой мужчина. Она молодая, красивая, любит дорогие вещи и роскошную жизнь. Я не могу всего этого ей дать.
– Это ты так решил?
– Какая разница, кто так решил? Я свободен... с недавних пор.
– Ты идиот, сын. Тебе сорок три года, а ты до сих пор не обзавелся домашним очагом и хорошей супругой. И детей у тебя нет, даже незаконных.
– Стараюсь хоть в этом не повторять твоих ошибок.
– Считаешь, твое рождение было ошибкой?
– Родили, так родили, чего говорить об этом. Но у меня свои принципы, и я им следую.
– Почему ты не женишься?
– Увы, папа, в нашем мире не все могут себе это позволить.
– Что тебе мешает, скажи на милость?
– Ничего не мешает. Скажем так, обстоятельства так складываются.
– Обстоятельства!
– Призрак издал звук, похожий на презрительное фырканье.
– Черт тебя возьми, сын, ты когда-нибудь станешь мужчиной, или нет? Мне было четырнадцать лет, когда я заманил на сеновал нашу служанку Минни. Она была на восемь лет старше меня, но я знал, что она пошла со мной не только потому, что боялась прогневить меня - я ей по-настоящему нравился, вот!
– Отлично, отец. А сколько лет тебе было, когда ты затащил на сеновал мою мать?
– Я любил ее, - с грустью сказал призрак.
– Я действительно любил Анну и люблю до сих пор. И мне очень больно, когда ты так говоришь. Я всегда страдал из-за того, что не могу жениться на ней.
– Что же тебе мешало, папа?
– Мой титул, будь он... Я был единственным отпрыском домом Беренсонов, и должен был жениться на родовитой девице, чтобы наш ребенок наследовал титул и лен семьи, понимаешь?
– Еще бы! А я был так, побочным продуктом твоей любви. Очень мило, что ты мне об этом напомнил.
– Прости, сын, я не хотел тебя обидеть. И позволь напомнить тебе, что тебе не в чем меня упрекнуть. Я по мере возможности помогал вам с Анной, оплатил твою учебу в королевском университете. Конечно, я хотел видеть тебя рыцарем, а не ученым. Чтобы ты носил мой герб с полным правом на это.
– Но герб сегодня носит мой брат Филлес, а не я, - сказал Бере.
– Впрочем, неважно. Давай сменим тему, отец.