Дурная кровь

Астахов Андрей Львович

– Я ждал, что ты это скажешь. Каждый год мы встречаемся с тобой в неделю Безвременья, и каждый раз наша беседа начинается почти одинаково, ты не находишь?

– Да, так уж мы с тобой устроены, - Бере улыбнулся.
– Извини, отец. Я не хотел тебя обидеть.

– Сынок, я знаю. И потому хочу сказать тебе, что мы с матерью продолжаем любить тебя даже по ту сторону жизни.

– Родительская опека после смерти? Странно это звучит.

– Ты не знаешь, что из себя представляет посмертное существование, и я не

могу тебе этого, к сожалению, рассказать - законы Великого Молчания слишком суровы, и никто не имеет права их нарушать. Я пришел к тебе потому, что нас заботит твоя судьба. Каждый год мы говорим с тобой об одном и том же. Ты не выполнил свой долг перед нами, сынок. Мы хотим видеть тебя счастливым, а ты все эти годы старательно убегаешь от своего счастья.

– Что такое счастье, отец? Кто это знает?

– Я знаю, - твердым голосом ответил призрак.
– Счастье - это семья, дом и дети. Счастье - это любовь, верность, семейные вечера у очага, вкус пищи, приготовленной руками любящего тебя человека. У тебя этого всего нет.

– Каждому свое, отец.

– Идиотское высказывание, придуманное идиотами. Я хочу, чтобы ты изменил свою жизнь. И твоя мать этого хочет. Она очень переживает за тебя. Ее очень тревожит, что ты одинок.

– Я не одинок. У меня есть Фес.

– Это животное? Он всего лишь грифон.

– Этот всего лишь грифон спас меня от смерти в Гонтгейме, когда наемный подонок всадил мне в ногу отравленную стрелу из арбалета. Яд, которым была смазана стрела, был из тех, которые невозможно нейтрализовать магией - так называемый абсолютный яд. Фес тогда вытащил меня буквально с того света: он нашел редчайшие целебные травы в горах и сумел убедить местного алхимика бесплатно приготовить для меня лекарство из этих трав. Правда, ему пришлось порвать алхимику его новую бархатную куртку, но я остался жив, а это главное.

– Ты не рассказывал мне об этом случае, - лицо призрака снова помрачнело.

– Зачем? Вряд ли тебе следует знать такие подробности. И потом, я не хотел лишний раз расстраивать мать. Ты бы ведь все ей рассказал, я прав?

– Тебе надо сменить образ жизни. Не стоит дразнить смерть, дергая ее за космы.

– Отец, а как же рыцарская доблесть и воинский долг? Ты же сам хотел видеть меня рыцарем.

– Рыцарем, а не наемником, который рискует жизнью ради презренных денег.

– Какая разница?
– Бере пожал плечами.
– Каждый зарабатывает свой хлеб так, как ему позволит общество, в котором он живет.

– Мне не нравится твой тон.

– Успокойся, папа, я решил отойти от дел. Я нашел себе новую работу, спокойную и безопасную. Буду корпеть над книгами и носить подбитую мехом мантию университетского педеля.

– Вот как? Ты вернулся в науку?

– Да. И хочу сказать тебе - ты тысячу раз прав. Я намерен зажить спокойной жизнью. Такой, какой живут все остальные люди. Работать, жениться, родить и вырастить детей, а потом уйти к вам. Очень хочу не дать вам повода упрекнуть меня, когда мы встретимся там... в вашем мире.

– Вот это мне уже нравится!
– Призрак издал свистящий звук, похожий на глубокий вздох.
– Хорошие слова, сын. И хорошие планы. Я расскажу об этом Анне.

– Да уж, будь любезен.

– Мне было очень приятно поговорить с тобой, сынок.

– И мне, отец. Я так понимаю, ты должен уходить?

– Да, увы. Свеча догорает, я чувствую, что слабею. Хотелось бы еще с тобой побыть, но не могу, прости. Я желаю тебя всего самого лучшего, сын.

– Прощай, папа.

– Опять воспитывал?
– спросил Фес, осторожно заглядывая в комнату и косясь на стол, над которым только что плавала призрачная фигура.

– Не без этого, - Бере протянул руку к буфету, чтобы открыть его, потом вспомнил, что в буфете нет не только вина, но и вообще ничего, выругался.
– Хоть он мой отец, но энергии из меня вытянул будь здоров. Тяжело общаться с привидениями, даже если это призраки любящих родителей.

– Для тебя есть два письма, - сообщил грифон, уже вполне пришедший в себя.

– Письма?
– Бере сразу забыл о визите отца.
– Что за письма?

– Они на камине.

Первое письмо было большим, прямоугольным и запечатанным красной сургучной печатью с изображением встающего на дыбы дракона - знак королевской канцелярии. На конверте четким каллиграфическим почерком было написано две строчки: "Магистру Бере Беренсону, Университет, корпус Магов, комната 17, в собственные руки". Обратного адреса не было. Бере сломал печать, извлек из конверта письмо и прочел следующее:

"Магистр магии Бере Беренсон приглашается для собеседования в пансион "Бланшефлер" в субботу в 6 вечера. По прочтении письмо сжечь".

– Так, - сказал Бере.
– Обо мне вспомнили.

– Что-то важное?
– осведомился грифон.

– Похоже, что так.
– Бере помахал раскрытым письмом перед мордой грифона.
– Чуешь запах?

– Пахнет чернилами и духами, - сказал грифон.

– А еще пахнет политикой и грязными делами Тайной канцелярии его величества. Меня приглашают в "Бланшефлер" завтра в шесть. Надеюсь, это будет просто приятный ужин при свечах.

– И ты пойдешь?

– Боюсь, у меня нет выбора. Зря я сказал отцу, что собираюсь жить как остальные люди. Меня, похоже, никогда не оставят в покое. Кто принес этот пакет?

– Важный посыльный в ливрее, расшитой золотом. Я сначала подумал, это что-то из ректората.

– Странно, обычно подобные письма приносят незаметные типы с невзрачными рожами... Ладно, плевать, - Бере смял письмо и швырнул в остывший камин.

– Ты еще не смотрел второе письмо, - напомнил грифон.