Дурной ген
Шрифт:
Арья вернулась к своему шкафчику и стала натягивать брюки от униформы.
— Да, возможно, все это правда, но. как я уже сказала, совершенно меня не интересует. Смысл стажировки в том. чтобы дать представление о том. как выглядит работа судмедэкспертов, и я его получила Мне нравятся аутопсии, но только анатомические, которые наглядно показывают, как протекает та или иная болезнь. С моей точки зрения, судебные вскрытия омерзительны из-за запаха и всякого в том же роде.
— Да, они могут быть неприятными, — признала Лори. — Но я воспринимаю их как испытание профессионализма.
— Да ради бога, — скривилась Арья, — хватит уже. Вся эта чушь только для самооправдания и годится. Вам нравится судебная патанатомия, ну и прекрасно. Рада за вас.
— Меня тревожит ваше неуважение, — сказала Лори, стараясь держать себя в руках. После всего, что произошло за последние часы, разговор с неприятной стажеркой стал серьезным испытанием для ее терпения.
— А в чем вы видите неуважение? — спросила Арья, скроив гримасу преувеличенного смущения. — Я отдаю должное тем, кто этого заслуживает.
— Слышала, что вы предельно неуважительно вели себя с нашим ответственным за стажировку, доктором Макговерном.
— Да неужели? — протянула Арья. — Позвольте, я вам кое-что сообщу: старикан док Макговерн получил по заслугам.
— Что вы имеете в виду? Намекаете, что это он вел себя с вами неуважительно?
— Вот именно, — был ответ.
— И чем же он вас так оскорбил?
— Тем, как смотрел и как говорил со мной. Этот мужик — неисправимый бабник, у него это на лбу написано. Ну и конечно, когда после пятиминутного разговора он предложил мне вместе выпить, это делу не помогло. Мне вообще не слишком нравятся мужчины, а мужчины вроде доктора Макговерна — в особенности. Я всю жизнь имела с такими дело.
Лори снова обнаружила, что пристально смотрит на Арью, которая тоже дерзко пялится на нее. Будучи главой организации со множеством подчиненных в эпоху, когда вопросам сексуального домогательства на рабочем месте уделяется особое внимание, Лори задумалась, не скрывает ли эта женщина за откровенной наглостью нечто важное. В голове возник вопрос: а может ли сексуальное преследование быть невербальным или даже просто неявным? Благодаря Джеку она давно была в курсе, что в свободное время Чет Макговерн склонен волочиться за юбками, но не отражается ли распущенность на его работе? Лори не знала ответа и решила потом хорошенько поразмыслить об этом. А сейчас нужно было разобраться со стажеркой, которая оказалась той еще головной болью.
— Доктор Макговерн преследовал меня всю дорогу до больницы Тиша, — заявила Арья. — По-моему, это повод насторожиться. Не хочется, чтобы однажды вечером он проследил за мной до самого дома.
— Он шел за вами потому, что вы не явились на вскрытие, которое было у вас по расписанию, — возразила Лори.
— Подумаешь, — пожала плечами Арья. — Вам легко говорить, но как знать, что на самом деле было у него на уме! К тому же в тот день я уже присутствовала на одной аутопсии. По-моему, вполне достаточно.
— Это не вам решать, — сказала Лори, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
— Ой, да ладно. Я узнала о
— Чем вообще вас привлекла медицина? — спросила Лори, чтобы сменить тему. Ей трудно было переносить присущие Николс неуважительность и полное отсутствие хоть какой-то эмпатии.
— Ого, — пропела Арья, — начинаются личные вопросы.
— А вы возражаете? — парировала Лори. — Как, я уверена, вам известно — или было бы известно, задумайтесь вы об этом, — мы отвечаем за то, чтобы документально подтвердить прохождение вами стажировки в бюро. Пока что из-за ваших прогулов и поведения в целом успешное окончание практики под большим вопросом.
— О’кей, вопрос не праздный, — согласилась Арья. — Я пошла в медицину, чтобы держаться подальше от семейных делишек. А еще в колледже чуть ли не все записались на подготовительные медицинские курсы, ну и я тоже. На самом деле я не слишком задумывалась о том, каково это — быть врачом. Меня просто захватило соревнование, которое мне нравилось.
— А что за семейные делишки, которые вы упомянули? — поинтересовалась Лори.
— Мой отец, сраный алкаш, очень успешно вкладывал деньги во всякие рискованные начинания. Этакий дерзкий нью-йоркский инвестор, который часто поколачивал меня, пока я была малышкой.
— Как печально слышать, — искренне сказала Лори. — Но, по крайней мере, отец порадовался вашему решению стать врачом?
Арья саркастически рассмеялась.
— Не успел, ублюдок эгоистичный. Покончил с собой, когда я только-только подростком стала.
— Боже мой, — только и смогла выговорить Лори. Она пришла в ужас. — Определенно, у вас было не самое лучшее детство на свете.
— Можно и так сказать, — подтвердила Арья. — Особенно учитывая отчима, за которого в конце концов вышла моя мать. Он оказался по всем параметрам гаже родного папочки. Но я смогла шантажом заставить его перевести изрядную часть денег матери на мое имя.
— А почему вы выбрали патологоанатомию? — спросила Лори. Ей хотелось покончить с разговором о мрачной, удручающей семейной истории Арьи. Сама она порой расстраивалась, вспоминая детство, потому что ее отец был эмоционально отстраненным человеком, но ей и в кошмарном сне не могли привидеться побои.
— Хороший вопрос, — сказала Арья. — Я шла путем исключения. Может, мне следовало получше обдумать решение стать врачом, потому что еще на медицинском факультете я быстро поняла, что ненавижу осматривать пациентов. Довольно жалкое занятие, если вдуматься. Что тут скажешь? Все вышло как вышло. Если ненавидишь пациентов, остается только патанатомия. А еще она интеллектуально стимулирует.
— Ну что же, радует хотя бы ваша склонность мыслить критически, — пробормотала Лори, стараясь собраться с силами перед тяжелым продолжением дня. — Давайте обсудим следующий час. Моя цель — получить представление о том, что вы узнали о судебной патологической анатомии за неполную неделю, которую провели в бюро. У нас случай передозировки, и я хочу, чтобы в основном вскрытие провели вы. Готовы к такому?