Дурной ген
Шрифт:
— Что ж, мысль очень интересная, — сказала Лори, — но здесь, в реальности, мне придется обратить ваше внимание на одну проблему, которая встает перед нами, даже если не упоминать отсутствие ДНК отца.
— Может, как такового ее и нет, но есть ДНК плода, а значит, и пятьдесят процентов отцовской ДНК тоже. У нас есть также ДНК матери, так что не нужно гадать, какая именно половина получена плодом от отца. Кстати, интересно, что мы в точно такой же ситуации, как люди, зачатые от донорской спермы. Многие из них хотят найти биологических отцов хотя бы для того, чтобы ощутить свои корни. Им в помощь созданы сайты и целые организации, и у многих есть потрясающие статистические инструменты для поиска генетических
Лори откашлялась, не зная, с чего начать и какими словами объяснить Арье, что ее надеждам не суждено сбыться. Упершись локтями в стол, она сцепила пальцы рук и посмотрела интерну прямо в глаза. Та ответила даже еще более пристальным взглядом, совершенно убежденная в собственной правоте.
— Похоже, вы всерьез все обдумали, — заметила Лори, стараясь говорить нейтрально и не задеть преисполненную рвения собеседницу.
— Можете даже не сомневаться, — ответила Арья. — Я почти всю ночь читала о генетической генеалогии. На удивление сложная тема оказалась: я поражена, как ее освоило столько людей, совершенно не разбирающихся ни в биологии, ни в статистике.
— Ужасно не хочется говорить вам это, доктор Николс, но, к несчастью, тут есть непреодолимое юридическое ограничение.
— Да ладно вам, — огрызнулась Арья, рот которой приоткрылся от потрясения. — Что за херню вы несете?
Лори скрипнула зубами от выбранных собеседницей выражений.
— Знаю, вы за словом в карман не лезете, — сказала она, — но попрошу в моем присутствии воздерживаться от вульгарностей.
Арья закатила глаза.
— Вижу, вы не согласны, — продолжала Лори. — Ладно, как бы там ни было, я должна сказать, что в соответствии с нью-йоркским законодательством существует судебно-медицинская комиссия, и одна из ее основных функций — аккредитация лабораторий ДНК, благодаря которой результаты анализов принимаются судом. Не сомневаюсь, вам известно, что генетическая лаборатория бюро аккредитована, и нам приходится прилагать значительные усилия, чтобы не потерять аккредитацию. А вот у коммерческих генеалогических компаний такого статуса нет, и наша лаборатория тоже немедленно потеряет свой, если будет иметь с ними хоть какие-то дела. Понимаете?
Теперь пришла очередь Арьи неверящим взглядом смотреть на Лори.
— Ваше молчание говорит, что нет, — сказала Лори. — Позвольте привести пример. У свидетельств. представляемых в зале суда, непременно должна быть четкая система охраны вещественных доказательств, которую невозможно оспорить. Коммерческие ДНК-лаборатории принимают образцы слюны безо всякой системы, у них есть только устные заверения клиентов относительно происхождения того или иного образца, только и всего. Та же история с тем, как в частных лабораториях обращаются с каждым из образцов. Ясно, что мы в бюро обязаны действовать совершенно иначе. К тому же наша лаборатория должна придерживаться определенных правил подготовки работников и механизмов выявления халатности и ненадлежащего исполнения обязанностей. В коммерческих лабораториях ничего подобного нет. Мы и они — два разных мира, которые не могут сотрудничать и вообще пересекаться.
— Отстой какой, — буркнула Арья, — туфта бюрократическая. У нас есть возможность найти главного свидетеля, и от нее нужно отказаться? По мне, в этом нет смысла. Вообще никакого!
— Вы имеете право на свое мнение, — согласилась Лори, — но так уж все устроено. Возможно, нам удастся найти другое экспертно-криминалистическое дело, которое вас заинтересует.
Арья встала.
— Я не брошу этот случай, даже если мне не удастся задействовать молекулярно-генетическую лабораторию. Как вы вчера сказали, Кера Якобсен рассказывает свою историю, и я по-прежнему к ней прислушиваюсь.
— На здоровье. — ответила Лори. — но все же сообщайте, каких успехов добились или не добились. И привлекать наш молекулярно-генетический отдел вам не разрешено. А пока что я жду, чтобы вы надиктовали отчет о вскрытии.
— Ладно, — просто сказала Арья, встала и вышла из кабинета, не попрощавшись и не оглянувшись.
Лори несколько минут смотрела на открытую дверь, прокручивая в голове куски разговора и вновь поражаясь характеру Арьи. Ее подмывало позвонить Джеку и выяснить, что случилось на аутопсии, которую тот проводил вместе с этой дамочкой. Учитывая все, что Лори знала об Арье и собственном муже, ей никак не верилось, что их общение обошлось без фейерверков. Но у нее не было времени потакать своим прихотям: вот-вот должны были позвонить архитекторы относительно нового корпуса.
Глава 20
9 мая, 11:25
Когда отчет о вскрытии был надиктован, Арья отключилась от службы голосового набора, сняла ноги с угла видавшего виды металлического стола, который ей выделили, и спустила их на пол. После этого ей удалось наклониться вперед, что дало возможность вытащить из заднего кармана телефон. Правда, вибрация, означающая входящие сообщения, ни разу не включалась, но Арья все же не теряла надежды. Напрасно: не пришло ни писем, ни голосовых сообщений, ни эсэмэсок, что сбивало с толку и вызывало раздражение. Она попросила Мэдисон выйти на связь почти четыре часа назад и даже добавила слова про предвкушение в качестве лишнего стимула, но совершенно ничего не добилась. Арья не уставала поражаться, насколько все-таки ненадежно большинство людей.
Повинуясь порыву, она твердо решила поехать в социальную службу детской больницы Хассенфельд. Уж слишком странно, что Мэдисон, продемонстрировав вчера в «Нобу» такой энтузиазм относительно поисков Любовничка, сегодня не выходит на связь, пусть даже она до безумия занята (вероятно, так оно на самом деле и было). Арья знала, что можно просто позвонить в социальную службу, но в ее представлении это не сильно отличалось от оставленного на телефоне сообщения, на которое ей до сих пор не ответили.
Значит, проще всего пойти к Мэдисон, отвлечь ее от дел и поговорить. Расстояние, которое предстояло пройти, равнялось четырем городским кварталам Будучи интерном Нью-Йоркского университета почти четыре года, Арья. конечно, знала, где находится социальная служба педиатрической клиники.
Погода снова стояла дивная; после зала для вскрытий, где не было окон, чистое голубое небо и яркое солнце, казалось, находились в каком-то ином измерении. Идя к северу по Первой авеню, Арья поравнялась с фасадом университетского медицинского центра Лангоуна. Тут кипела жизнь, у приемного отделения выстроились в очередь несколько такси и машин скорой помощи. Арья миновала вход в отделение экстренной помощи и оказалась на подъездной дорожке к павильону Киммеля. Свернув по 34-й улице направо, она обошла гигантскую причудливую скульптуру далматина, который держал на носу такси натуральной величины, и вошла в детскую больницу Хассенфельд. Благодаря белому халату и бейджику охрана не стала ее терзать.
В клинике толпилось множество детей всех возрастов и их родителей. Арья проскочила мимо регистратуры и отправилась прямиком в крошечный кабинет координации работы социальных консультантов. Там за двумя стоявшими друг напротив друга столами работали секретарши в наушниках; обе почти беспрерывно говорили по телефону, согласовывая время приемов. Арье пришлось подождать, пока одна из них подняла взгляд и поманила ее к себе, показывая таким образом, что на время освободилась.
— Я могу чем-то вам помочь, доктор? — спросила она.