Дурнушка Хана
Шрифт:
– А что это у дяди в рууууучке? – Лунный свет осветил улыбающееся лицо и зловеще блеснул на лезвии, отражаясь в глазах.
Мальчик замер, вытянув ручки поверх одеяла и больше не двигался.
***
– Ну как ты? – Сестра, с раскрасневшимися от свежего воздуха щеками, впорхнула в комнату, где Эйрин восседал на стуле и перелистывал книгу.
– Все нормально... А знаешь что? – Он посмотрел на сестру. – Похоже, что мальчик будет воином.
–
– Уже сейчас один вид оружия приводит его душу в состояние покоя. У меня так же – посмотрю на свои кинжалы и сразу спокойно становится. Наверное, это у него в крови.
Сказав это, он пошел к двери. Пора возвращаться в Акадэмию.
***
Эйлис на цыпочках вошла в комнату сына. Лей спал, вытянув руки по бокам. Обычно он спит неспокойно, ворочаетсяся, хныкает и выкидывает одеяло из кроватки. Сейчас же кроватка была в полном, можно сказать образцовом, порядке.
С нежностью проведя тонким пальчиком по пухлой щечке ребенка, молодя женщина покачала головой. Надо же, как спокойно спит. Наверное так наигрался с дядей, что сил ворочаться и хныкать просто не осталось. Эйлис улыбнулась. Надо будет почаще оставлять Лея с дядей.
Империя Ардейл. Северная Застава.
Держа Эйрина за руки мы поднялись наверх. Уложили его в постель (таз он так и прижимал к себе). Лейриса к тому моменту уже потряхивало. Надо все же выяснить, что там было между ним и Эйрином. Я посмотрел в ничего не выражающие глаза наставника.
Что это с ним? Не я же его так ударил? Надо разобраться.
Лейрис тихонько вышел из комнаты и спустя пару мгновений я услышал его топот со стороны лестницы. Ничего себе он несется! Так и шею свернуть недолго. Ладно, пора бы и мне выяснить, откуда вдруг у Эйрина появилась такая странная любовь к домашней утвари. Я оставил наставника в одиночестве и пошел вниз. Надо посмотреть, что там такое в служебной комнате.
Открыв дверь, я увидел воина, который спал на скамейке, раскинув руки в стороны. Лицо было повернуто вбок. Я подошел поближе, встал напротив, рассматривая незнакомца. Красивый мальчик. Новый ученик Эйрина? Сердце кольнуло. Хорошо все-таки быть учеником, да еще и у Эйрина. Он конечно жесткий, но справедливый учитель. И что же этот ученик сделал, что Эйрин впал в ступор? Надо разбудить и спросить его. Пусть поделится опытом. Братья по несчастью, как никак.
Я потряс пацана за плечо. Он что-то сонно пробормотал и отвернулся. Я потряс сильнее. Какая разница, все равно вставать придется, не будет же он тут спать?
Мальчик открыл глаза. Странные глаза, теплого карего цвета, почти оранжевые. Где-то я такие уже видел. Ученик тем временем сел на скамейке, держась за голову, как будто она у него болела.
– Тебя как зовут, новичок?
– Джонидеп. – Буркнул пацан.
Джонидеп? Что за странное имя.
– А я – Рейган. – Я протянул ему руку. – Будем знакомы, Джонидеп.
Мальчик уставился на меня, как на придурка.
– Слушай, Джонидеп, а что ты такое с Эйрином сделал, а? – Я почти умоляюще заглянул ему в глаза.
– Ничего. – Буркнул тот.
Похоже, мальчик не в настроении. Я поднялся.
– Пойдем, покажу тебе твою комнату. – Мальчишка с рудом скатился со скамьи, но мою помощь величественно отверг, не забыв смерить меня мрачным взглядом.
Да... А мальчишка-то – человек... Догадка сверкнула молнией.
– Как ты сказал, тебя зовут? – Я чуть прищурил глаза и посмотрел на «ученика».
– Джонидеп. – Повторил он.
Ну что ж, Джонидеп, так Джонидеп. Я показал Джонидепу его комнату (которая, кстати, находилась рядом с комнатой Эйрина) и пошел вниз.
Надо кое-что обмозговать.
Спустившись вниз я уселся за пустой стол, подпер голову рукой и стал думать. Ошибки быть не может. Но... Как она изменилась. Через пару лет совсем красавицей станет. Не такой, как Сельга. А настоящей красавицей. Нет, с точки зрения канонов и прочего лицо у девченки не самое правильное, не то, что у сестры Лейриса. Но, Сельга была красива как... Как ваза или статуя. Смотришь на нее и ничего не чувствуешь (хотя несколько лет назад я своими руками убилбы того, кто засомневался в ее красоте). А эта девочка полна жизни. Смотришь на такого человека и самому жить хочется. И как к ней теперь относиться?
Интересно, как Эйрин ее обучает? Оооо... Так вот что сломало ледяную стену спокойствия, которой окружил себя любимый наставник? Понятно...
Девчонка меня удивила. Любая другая уже кинулась бы ко мне на руки с мольбами спасти от этого изувера (как проводит тренировки Эйрин я знаю на собственном опыте), а эта молчит. Еще и характер показать пытается. Ладно, как бы там ни было, а о том, что ученик и не ученик вовсе, а ученица, всем знать не обязательно. А раз девчонка сама хочет быть этим, как его... Джонидепом, пусть им и будет. Зато мне не придется изображать пылкого влюбленного. Какой бы красавицей она не обещала стать, жениться на ней не буду. Я кивнул. Ненавижу, когда меня принуждают.
***
– Как ты сказал, тебя зовут? – Я посмотрела на этого и руки зачесались...
Так и хочется тебя убить, вот честное слово! Я понимаю время, но не миллион же лет прошло? Не узнал? Или лица «невест» мы не запоминаем? Уууу! Ненавижу таких людей!
– Джонни Депп. – Буркнула я.
Эх, надо было сказать «Навуходоносор сын Набополассара, царь Вавилонский», чтобы язык себе сломал!
Пока я тихо бесилась, Рейган сообщил, что покажет мне мою комнату. Весь путь до моей новой обители он что-то вещал, на что я предпочла внимания не обращать. В конце концов несносный принц, видимо, устал от моего молчания и ткнул пальцем в ближайшую дверь, которую я и открыла, как только Их Высочество изволили удалиться. Комната была небольшая, с узким окном и скудной обстановкой. Все-таки странно, я думала, что опять в казарме жить буду, а тут отдельная комната. Не служба, а сказка какая-то! Я с величайшей осторожностью доковыляла до кровати и медленно села на жесткий матрас, а потом так и вовсе завалилась на спину.
О, как хорошо! Помыться бы еще!
Несмотря на то, что я подремала в той комнатке, я совсем не отдохнула. Кошмары снились. Как будто кто-то заходился в предсмертном вопле, от которого кровь не то, чтобы стыла, она обращалась в лед.
Я содрогнулась от ужасных воспоминаний. Забыть! Вон, вон из моей головы!
***
На фоне ночного неба село было видно издалека. Потому что оно горело. Соломенные крыши загорались легко. Огонь, весело потрескивая, распространялся все дальше и дальше, перекидываясь с крыши на крышу. Невысокие лохматые воины добивали оставшихся в живых, не щадя никого. Крики затихли уже давно.