Душа моя - элизиум теней
Шрифт:
чуждо. Но я легко приобретала симпатии. Поэтому из тех, кому я нравилась, мне было
всегда легко выбирать людей по вкусу. И вот за короткий период пребывания на курсах я
сблизились с тремя девушками из богатых семей. Если в жизни все целесообразно, то, наверное, мне нужно было получить щелчок, чтобы быть впредь осторожней. Одна из
этих девушек была из семьи Ратькова-Рожнова (городской голова), вторая - Попова, степени ее знатности не знаю, но
принадлежала Черныш, ее сестра была замужем за известным в то время артистом-
баритоном Мариинской оперы Яковлевым. Я помню его бесподобное исполнение Онегина
с Фигнером– Ленским. Черныш была, очевидно, из богатой помещичьей семьи. Она
рассказывала, между прочим, что когда она и сестры переезжают осенью из имения в
город, то все свои летние туалеты отдают прислуге. Каждую весну нашивают себе все
новое. Всю жизнь внешние блага вроде знатности, богатства не возбуждали во мне ни
малейшей зависти, но я всегда любила радовать, дарить, хотя у меня всего бывало в обрез.
Впоследствии когда у меня был муж и преданная няня, оберегавшая наши общие
интересы, любовь к широкому раздариванию вещей, часто мне самой нужных, не
уменьшилась. «Над тобой нужно назначить опеку», – шутя говорил мне муж. «А кто нам
даст?» – ворчала няня. Помню, сообщение Черныш произвело на меня впечатление,
открыв такую приятную сторону богатства. Мне тогда только что минуло семнадцать лет.
Мои новые знакомые были года на три-четыре старше меня. Мы собирались по очереди у
каждой из них и весело проводили время. Когда очередь дошла до меня, я пригласила всех
трех к себе. Они обещали придти. В это время я на очень короткий период пребывания
Елены Георгиевны в Петербурге жила с ней где-то в Измайловских ротах . Мачеха
согласилась дать мне деньги на скромное угощение. В назначенный час у меня был
приготовлен чай, фрукты, печенье и конфеты. Чтобы нам не мешать, мачеха ушла, а я
долго сидела у стола и ждала гостей. Как мне было горько и обидно, когда, очевидно, сговорившись, никто из них не пришел..
24
Хорошо жилось мне у дяди, но неспокойна была моя душа. Тетя с трудом сводила концы с
концами, вернее сказать, они у нее никогда не сходились. Расходы на содержание такой
большой семьи были колоссальные. Кроме основной, Исидор Петрович имел еще
дополнительную работу по юрисконсульству. Он работал целый день и часть ночи, но все-
таки заработок был недостаточный. Чем ближе к 20-му (день выплаты жалованья), тем
озабоченнее становилась Екатерина Ивановна. Всюду, где
следующий месяц нехватка будет еще больше. Характер у моей тети был необычайно
легкий. Чуть только трудный момент так или иначе ликвидирован, к ней возвращается ее
милая улыбка, природная веселость, живость. Туча миновала, она опять поглощена
мелочами, заботами текущего дня. А мое сознание отравляется мыслью: «Им и так трудно, а тут еще я с неба свалилась». Лишний рот, лишняя нагрузка. Ко мне все относятся с такой
теплотой, что я и не пробую ни с кем говорить по этому поводу. Конечно, мне скажут, что
шестнадцатый или семнадцатый человек в такой большой семье ничего не значит. Велят
выбросить эти мысли из головы. А их не выбросишь!
И вот я опять гувернантка. Мой вдовый хозяин – лесопромышленник Барышнев. Новая
воспитанница Верочка – девочка некрасивая, но приятная. Ей десять лет, я должна
приготовить ее к экзамену во второй класс. Я неотлучно при девочке. Хозяина никогда нет
дома. Он не плохой, но совсем серый. Мне очень скучно. Я достала «Историю
цивилизации Англии» Бокля и читаю с громадным наслаждением. До сих пор живо помню
впечатление от основной мысли автора. «Цивилизация народов измеряется количеством
употребляемого ими мыла» . Незаметно зреет желание учиться, поступить на
Бестужевские курсы. Решение принято! Надо сшить платье, добавить белья и подкопить
сто рублей – годовая плата за обучение. План готов – зажать зубы и перетерпеть год, летом
в Журавке, а осенью на курсы. И живется мне плохо – фактическая хозяйка дома –
малограмотная тетка хозяина. У нее вязальная мастерская на Надеждинской улице. О
каждом моем шаге она получает сведения от двух прислуг. Приехал на побывку в
Петербург мой младший брат и раза три у нас обедал. Я получила замечание. Кухня и
комната для прислуг внизу, в подвале. По вечерам Верочка спит, я сижу, читаю, а
горничная, исполняющая все обязанности при хозяине, несколько раз наведывается, тут ли
я, не ушла ли куда. Осенью Верочка, сдав экзамены, поступила в гимназию. У меня стало
много свободного времени. Пока она на уроках, я у Борейш. Дышу родным воздухом,
отвожу душу. Но задумала подзаняться музыкой. Когда Верочка засыпает, иду через
столовую в гостинную, прикрыв плотно обе двери, и упражняюсь на рояле. Через
несколько дней донесено тетке. «Прекратите музыку по ночам, вы не даете спать
ребенку». Очень плакала Верочка, когда, перетерпев ровно год, я заявила об уходе. Я