Душа Пандоры
Шрифт:
Все это время на подкорке сознания засела мысль, что Кассандра — не последний человек в Афинах. Этого следовало ожидать, если вспомнить, что когда-то она и вовсе была царицей. С другой стороны, ее окружали Искры самих богов… И среди них Деми — девушка, словно в насмешку или в наказание наделенная амнезией. Проклятием, голодным зверем, который ночью поглотит ее воспоминания о себе, будто костер — поленья. Даже пепла не останется.
К рассвету не останется ничего.
Тем важнее для Деми доказать, что она чего-то да стоит. Отыскать Элпис, дух надежды,
— Пойдешь со мной или?..
Деми скользнула взглядом по настороженным, откровенно враждебным или любопытствующим лицам. Нет, она не будет бежать.
— Я понаблюдаю за… м-м-м… тренировками.
— Конечно. Я скоро буду.
Как только Доркас исчезла, Никиас решил, что настало время напомнить о себе. Деми вздрогнула, когда он вышел из тени стены, словно прошедший сквозь нее призрак.
— Как насчет рукопашного боя? Наверняка тренировочный меч просто тебя замедлял. Скрывал твои истинные способности.
Это был вызов, и Деми была достаточно… не наивна, чтобы это понять. А еще — незавуалированная издевка. И все же она вскинула подбородок, прямо глядя в синие глаза.
— Что мне надо?..
— Просто попытайся устоять на ногах дольше нескольких мгновений.
Поглядеть на это зрелище собралась пара дюжин Искр. Отдавая указания (как правильно встать в стойку, как держать удар) сухим, бесцветным голосом, Никиас атаковал. Он нападал с текучей грацией, двигаясь плавно и бесшумно, словно тень. В неуклюжих попытках парировать его удары — или хотя бы удержаться на ногах — Деми проигрывала раз за разом. Не успевала ничего понять, как оказывалась распростертой на земле. Однажды ее подбородок опасно соприкоснулся с полом, дважды от резкого падения, когда Никиас поднял ее в воздух, а потом сбросил со спины, закружилась голова. И пусть действовал он достаточно аккуратно (хотя и показательно), тело Деми стремительно покрывали синяки.
«Ему достанется от Кассандры, — мелькнуло в голове. — Вряд ли она пустила столь ценный груз в Гефестейон, чтобы его швыряли словно куль с мукой».
Никиас испытывал ее на прочность, а в синих глазах горело: «Облегчи себе участь. Сдайся. Моли о пощаде». Может, стоило бы так и поступить, но что-то внутри Деми этому противилось. А потому она падала, падала, падала…
Но поднималась.
— Ну хватит. Она явно не Искра одного из богов войны, — скучающим тоном протянула София.
— Я сам решу, когда хватит, — отрезал Никиас.
Словно пираньи, привлеченные запахом крови, Искры наблюдали за боем. Деми уже не чувствовала рук и ног, она словно замерзла, окостенела. Все так же неумело защищаясь, она вела с Никиасом немой разговор. «Вини меня во всех грехах, подогревай свою ненависть, но не думай, что первое же поражение меня сломает».
Не сломает и десятое.
Подумав так, она ощутила странную, почти болезненную гордость. Деми не могла еще с полной уверенность сказать, что ей нравился человек, которого она в себе узнавала. Но и презирать за слабость характера его не хотелось.
Уже кое-что.
Эйфория от мысли, что благодаря Никиасу и начатому им унизительному бою она хотя бы краешком глаза заглянула внутрь себя, придала Деми сил. Ровно столько, чтобы продержаться до возвращения в Гефестейон Доркас. Ее появление остановило некий таймер, существующий у Никиаса в голове.
— Ты — бездарность, — бросил он, уходя с арены. — Тебя даже бесполезно обучать.
Однако Деми торжествующе улыбалась. Ни о чем не подозревающая Доркас улыбнулась тоже.
— Полемарх Лазарус разрешил тебе воспользоваться оружием Гефестейона, — радостно сказала она.
Выжатая как лимон, Деми попыталась изобразить воодушевление. Потерпев поражение, махнула рукой.
— Просто давай уже начнем.
Доркас вложила в руки Пандоры «молнии Зевса». Деми послушно бросала их один за другим в мишень. Не попала. Клинки, чьим прототипом было оружие самого бога неба, обиженно звякнули от столь неуважительного обращения и остались лежать на полу. Пару минут спустя к ним присоединились стрелы Артемиды.
— Пламенный клинок Гефеста, — торжественно сказала Доркас.
Меч вспыхнул, стоило только Искре Геи его коснуться. И погас, перекочевав в руку Деми.
— Попытайся сконцентрировать в нем свою силу. Попытайся его зажечь.
Она попробовала еще раз, и с тем же результатом. Верней, с полным его отсутствием.
— Никиас был прав, — с сожалением вздохнула Доркас. — В тебе ни капли огня.
Из всего оружия Гефестейона солнечные диски Гелиоса поразили Деми больше всего. Как же ловко управлялись с ними Искры! Несколько пассов, плавное скрещение рук с зажатыми в них дисками, и пространство взрывалось солнечным светом. Однако давать их Деми Доркас не спешила.
— Мне жаль это говорить, но…
— Я не боец, — краешками губ улыбнулась Деми. — Что я и сказала с самого начала.
— Зачарованное божественным дыханием оружие словно боится тебя… или ты его боишься. Как бы то ни было, я не чувствую в тебе божественных искр — ни Гефеста, ни Афины Паллады, ни Энио, ни Артемиды.
Сочувствия в глазах Доркас хватило бы на троих.
— Не страшно, — выдавила Деми. — Во мне могут быть другие искры. Алая Эллада полна магии, ведь так?
Вопрос повис в воздухе, пока Доркас не поспешила с ней согласиться.
— Верно. Есть ведь не только воины, но и колдуны… Кто знает, вдруг ты носитель силы стихии, как я — земли?
В молчании они добрались до пайдейи. Не слишком довольный порученной ему «ролью няньки» Никиас тенью следовал за ней с Доркас. Настроение разговаривать или любоваться величественным Акрополем или росписью на стенах пайдейи, у Деми иссякло. Она шла, глядя прямо перед собой, погруженная в свои мысли.
Едва перешагнув порог комнаты, что служила Кассандре чем-то вроде кабинета, выпалила: