Души людские
Шрифт:
А сейчас, помотавшись по белу свету, Юрий остепенился: строгий костюм с галстуком, начищенная обувь, серьёзно-озабоченное лицо-маска, словно великую думу думает, хмурый взгляд, как на работе, так и дома, тяжёлый характер, словно в панцире держал его душу, не впуская никого в неё и не показывая другим свои слабости и ежедневная суетливо-бегущая жизнь, в которой он должен был изображать серьёзного, довольного жизнью успешного человека. Даже на день рождения поехал и купил для племяшки чопорно-красивые красные розы, а самому в душе хотелось принести простой букет полевых цветов, какие он любил, но…
Он всегда вспоминал огромный луг с хмельным разноцветьем, что был за деревней. Бывало, бежишь по нему, а вокруг запахи: немного сладковатые, казалось, даже вкус чувствуешь, с небольшой горчинкой и такие густые,
А вокруг был такой запах, что Юрий Борисыч вздрогнул и повернулся, непроизвольно осмотрелся, взглядом выискивая букет полевых цветов. Наверное, кто-нибудь из огородников собрал и везёт домой. И, правда. Он не заметил, когда в автобус зашла женщина, держа в одной руке корзину, а в другой у неё был огромный букет цветов. Она сидела, отвернувшись к окну, и прижимала к себе цветы: простенькие, полевые, с терпким и немного горьковато-сладким запахом, они напомнили далёкое время и тот огромный луг, на котором они…
Юрий невольно взглянул на женщину. Она сидела, отвернувшись к окну, на плечах косынка, волосы собраны в пучок, лёгкое летнее платье, вроде бы простенько одета, но в то же время, с каким-то особым вкусом, который присущ лишь женщинам. В ней было что-то такое, что отличало её от всех других…
Юрий нахмурился, опять взглянул на цветы, потом на женщину. И отвернулся. Странно, ему показалось, что знаком с ней. Давно знаком, ещё оттуда, из далёкого прошлого. Казалось, уже раньше видел этот небольшой поворот головы, волосы, собранные в пучок и перевязанные простенькой ленточкой и этот нос с горбинкой, да редкие веснушки… Всё знакомо до мелочей. А может, всё же ошибся и мимолётное чувство исчезнет? Может, запах полевых цветов вернул его в далёкое детство и юность, и этот запах напомнил ему ту девчонку, из-за которой он решил не возвращаться в деревню после службы в армии и уехал, куда глаза глядят, а потом всё же приехал на неделю, но снова вернулся в город и назло женился, а теперь он живёт, но память то и дело возвращает его туда, где, как казалось ему, он был счастлив и несчастлив – одновременно…
Задумавшись, Юрий не заметил, как женщина поднялась и направилась к выходу. Заскрипели старые рессоры. Автобус остановился. Лязгнули дверцы и распахнулись, она оглянулась и долгим взглядом посмотрела на него и едва заметная насупинка пролегла над переносицей, нахмурилась, хотела что-то сказать, но быстро спустилась по ступеням и исчезла…
– Алёнка, я заждалась тебя, – донёсся женский голос, и было видно, как она махнула рукой и скрылась за остановкой.
Юрий Борисыч вздрогнул, когда услышал её имя – Алёна. Он растерянно взглянул вслед. В темноте мелькнуло светлое платье, захлопнулись дверцы и автобус взревел, трогаясь с места. Алёнушка… Неужели, правда, это Алёнка, ради которой готов был на всё, которая любила полевые цветы, а он тайком собирал для неё и каждое утро оставлял на подоконнике…
А может, ошибся. Юрий мотнул головой. Неужели эта женщина, и есть Алёнка, та неугомонная и шустрая девчонка, с постоянно ободранными коленями и локтями, которая не дождалась его и вышла замуж. Казалось, немного прошло времени, всего каких-нибудь пятнадцать лет, а она так изменилась, что встретившись, не признал её. Он помнил её оттуда, из далёкого прошлого, когда его забрали в армию, а она осталась в деревне, всё письма ему писала, что скучает и ждёт его, а потом вышла замуж, не дождавшись, а он приехал в деревню, но через несколько лет, немного побыл и вернулся в город. И больше с той поры не ездил туда. Ни к чему лишний раз теребить прошлое, оно и так покоя не даёт. А сейчас увидел её и не мог понять, как она очутилась в городе, от которого всегда отмахивалась. Там же была семья и муж, а сейчас встретились… Неужели она перебралась в город? Почему, что толкнуло её бросить деревню и уехать оттуда. Он смотрел вслед и не мог поверить, что из взбалмошной девчонки, какой была в далёком прошлом, Алёнка стала степенной, спокойной и чуточку гордой женщиной, как показалось, когда она посмотрела на него…
Доехав до своей остановки, Юрий вышел и, задумавшись, вспоминая Алёнку, неторопливо направился домой. Супруга уехала. Отпуск. Взяла путёвку и укатила на море принимать солнечные ванны, как сказала. Она уехала, а Юрий в душе радовался. Радовался тому, что сейчас вернётся и ему не придётся рассказывать, как прошёл день рождения у Ларочки. И так было всякий раз, когда Юрий отправлялся в гости. Первое время, как поженились, обижался на супругу, что не ходит, а потом привык. И даже наоборот, он радовался, что жена оставалась дома. Тогда можно было расстегнуть свой панцирь, можно было позволить себе немного больше, чем было бы при ней. И тогда он веселился, слушал гостей и сам что-нибудь рассказывал, и всё это под рюмочку-другую да хорошую закуску. Уходил из гостей, а домой не хотелось возвращаться. Потому что снова начнутся бесконечные придирки, правильно ли себя держал при чужих людях, а не многовато ли выпил со своим-то положением в обществе… А с каким положением, если он считал себя обычным человеком и не более того, но супруга старалась навязать своё мнение…
Он неторопливо шагал по тротуару и радовался, что жена уехала. Сейчас вернётся, завалится на диван, будет лежать, и смотреть телевизор или читать газеты, а ещё будет курить в зале, чего очень не любила его супруга и всегда по пятам ходила и каждую пылинку-соринку вытирала и подбирала за ним. Помешана на стерильной чистоте. Лучше бы детей нарожала…
Что ни говори, жена была красивой и хозяйственной, но в ней было что-то такое, немного отталкивающее… Холодная была и расчётливая, если уж правду сказать. Юрий Борисыч вздохнул. Сколько лет прожили, а она такой же осталась – чужой и неприступной. Ничуть не изменилась. Наоборот, даже холоднее стала. Словно стену перед собой поставила. Стену не только для людей, даже для него и бывало, что он утыкался в неё и не мог пробить, не мог растопить проклятущий лёд. Она отгородилась от всех и от него – тоже…
Юрий Борисыч неторопливо шагал тёмными, вечерними улицами и вспоминал эту нечаянную встречу. А кто был на остановке, чей голос донёсся из темноты, когда автобус затормозил, и она стала спускаться по ступеням. Наверное, сестра… Он помнил, что у Алёнки была старшая сестра, а вот имя позабыл… Наверное сестра перетянула Алёнкину семью в город и они живут хорошо и счастливо. Всё может быть… Наверное, Алёнка давно уж позабыла его, никогда не вспоминает. А зачем, всё уж давно быльём поросло. Для чего тревожить прошлое, если его не вернёшь. И зачем возвращать, если она счастлива. У неё была семья, когда он приезжал в деревню, когда встретились возле речки под осокорями, где всегда вечерами сидели. Он вернулся в город. Вот уж сколько лет прошло с той поры, а он чего в жизни добился? Семья есть, и хорошая работа и, как говорит жена, положение в обществе. Всё у него есть, но почему же так ноет душа? Столько лет прошло, как расстались, а до сих пор вспоминает деревенский луг в хмельном разноцветье, простенькие букетики и сладковатый запах с небольшой, едва заметной горчинкой. Скорее всего, цветы напомнили ему далёкое прошлое, что потерял в нынешней жизни…
Юрий Борисыч частенько вспоминал худенькую голенастую Алёнку, больше похожую на подростка, чем на взрослую девушку. Она в коротеньком выцветшем платьишке, длинные волосы в пучок, перевязанные ленточкой, редкие веснушки на лице и поэтому они были милы, всегда хотелось до них дотронуться, и он тянулся и неловко касался, словно гладил, а Алёнка смеялась, а потом вспыхивала и опрометью мчалась по лугу, а он бежал вслед за ней. И радовался, и был счастлив. И всё, что их окружало – это было настоящим счастьем. Да всё, что вокруг, что было в их душах – это для них и только для них одних, и ни для кого более. Они были счастливы…
Наступал вечер, и они мчались на необъятный луг, собирали цветы, а вокруг был терпкий запах влажной земли, чуть сладковатый и немного с горчинкой запах цветов, который казался таким густым и хмельным, что однажды Юрий не удержался, и вырвались первые слова этой первой любви. Сказал и запнулся. А Алёнка расплакалась. И Юрий растерялся. Только что она смеялась, а сейчас сидела среди цветов, прижимала букетик к лицу и плакала. Юрий помнил, как прижимал её к себе, а она такая худенькая, такая беззащитная уткнулась в плечо и плакала, а он не знал, что делать. Он сидел, крепко обнимая, а потом…