Души Рыжих (Кай Санди - 5)
Шрифт:
* * *
– Вы уверены, что здесь все?
– уточнил полковник.
– Весь экипаж? Кэп нервно огляделся.
– Нет дневального. И, как всегда, где-то ошивается боцман... Так зачем вы нас всех?..
– Момент, - прервал его Кортни, протискиваясь в проход.
– Сейчас вам все станет ясно, - Добавил он уже из коридора.
И сталь гермодвери гильотиной отсекла его от сгрудившегося в отсеке народа. Последовавший взрыв петарды, прикрепленной к заглушке системы герметизации отсека, был почти не слышен в основном корпусе корабля, так же как дьявольский свист и шипение воздуха, покидавшего отсек радиационной защиты. Может быть, кто-то из запертых
Кортни промокнул платком чуть вспотевший лоб и, уже не заботясь о том, как он выглядит со стороны, бросился вниз - в стыковочный отсек, четко и по-спортивному преодолевая нагромождения искусственных препятствий, которыми были, с точки зрения профессионала-десантника, тесные проходы, коридоры и тамбуры корабля экстренной доставки "Констел-лейшн".
* * *
– Старый Джентльмен - там наверху - привередлив, и трагедию в нашей земной юдоли любит основательно замешать на чем-то уморительно смешном. И наоборот... И вот так получилось, мистер, - Хенки облокотился на прилавок, перенеся на него весь свой вес, - и вот так получилось, что, пока у его товарищей в разгерметизированном противорадиационном отсеке вскипала кровь в сосудах, рвались легкие и лопались глазные яблоки, Русти в темноте рефрижераторной камеры занимался тем, что поднимал и опускал на вытянутых руках попавшийся ему под руку подходящего размера и веса бочонок. Выломал его из противоперегрузочных фиксаторов и "качал" что есть мочи. Чтобы не замерзнуть к хренам...
Бочонок Русти действительно "качал" усердно. Немного согревшись, он вновь обрел способность связно мыслить и задался естественным вопросом: а в бочонке-то что? Вообще дубовый, на полсотни фунтов, в чеканных с рельефом обручах бочонок - не самый типичный груз из тех, что можно обнаружить в рефрижераторной камере космического корабля экстренной Доставки... Он нашарил в кармане зажигалку, затеплил малый огонек и попытался прочесть, что же понаписано в маркировке столь необычного груза. Результат превзошел все ожидания. В бочонке оказался особой выдержки коньяк, адресованный Дж. У. Финчли, Портсбург, Нимейя Кому что вез "Констеллейшн" на охваченную эпидемией планету. Кому - "Пепел", а вот Дж. У. Финчли заплатил за экстренную доставку ему еще и пяти галлонов отменного коньяка в именном бочонке.
– Бывают такие чудаки, - комментировал этот факт Хенки, - бывают. То им коньяки подавай прямо из Метрополии, из Еревана или, на худой конец, с Прерии, то устриц с Океании, то фиг его знает чего еще с другого конца света. Так что деликатесные товары занимают, мистер, не последнее место в космических перевозках. Самое смешное - так это то, что, доберись "Костеллейшн" до Нимейи без всяких приключений, из-за того бочонка крупные неприятности у старины Русти непременно бы вышли. Потому что - сами, наверное, знаете - хранение и перевозка этой выпивки при низких температурах напрочь лишают ее букета или чего-то там еще такого. Знатоки в этом разбираются. Видывал я таких - готовы весь вечер в веселой компании просидеть трезвыми, как сволочи, только потому, что коньяк на стол им подали из холодильника. А Русти при погрузке не обратил внимания на спецификацию и определил все продовольственные грузы - в бочках они там или в контейнерах - в холодильную камеру. Как пить дать, пришлось бы неустойку платить, да Бог, как говорится, миловал. Всего этого Русти, понятно, не знал. Да если бы и знал,
И действительно, речь шла о спасении жизни. Поэтому Русти, не задумываясь, решительным движением вышиб дубовую заглушку и приложился к содержимому бочонка. Алкоголь несколько прочистил его замутненные отчаянием мозги, и боцмана наконец осенило.
Ощупью проложив себе путь к узкой лестничке, ведущей в нижний ярус камеры, он добрался до выхода в стыковочный отсек. Как и двери камеры, соединяющие ее с коридором второго уровня, этот выход тоже отпирался лишь извне, однако, в отличие от них, был представлен дверью гильотинного типа, механизм запора которой располагался не в промежутке между титановыми стенками корпуса, а почти открыто - внутри камеры, будучи изолирован от влаги и других воздействий только легким пластиковым коробом.
Короб этот Русти снял довольно легко, слава Богу, предмет его мужской гордости - нож-универсал, на пари выигранный у стервоидного десантника, с которым боцман познакомился в довольно ужасненьком рейсе к Гринзее, был при нем (первый раз в жизни пригодившись по-настоящему), а вот, чтобы разобраться в электрической схеме сервопривода - в трепещущем свете время от времени пускаемой в дело зажигалки - ему потребовался чуть ли не час и несколько походов к заветному бочонку, содержимое которого он урывками закусывал подвернувшейся кстати палкой салями.
Так что на место действия, развернувшегося за треклятой дверью, Русти явился в полной форме - выпив и закусив.
* * *
– Как это вам легко представить, мистер, "Леди Игрек" состыковалась с осиротевшим "Констеллейшн" без малейших затруднений, - подойдя к этому месту своего рассказа, Хенки привычно и горестно заломил бровь - План Папы разворачивался без сучка и без задоринки. Вся неполная дюжина головорезов ждала своего выхода в переходнике ее стыковочного узла. Выход объявил Громила. Вы уже поняли, мистер, кто фигурировал под этим милым именем.
– Готово!
– провозгласил колонель Кортни - В вашем распоряжении, ребята, двадцать одна минута на все про все. Очко Систему инактивировать невозможно. Можно только отсоединить, так что - торопитесь! Как говорится кто не успел, тот опоздал.
– Вы, двое, - распорядился Клаус, - помогайте полковнику с контейнером, а вы - на корпус. Подстрахуйте Борова. Вы.
И тут стальная дверь за его спиной с дьявольским шипением стала отъезжать в сторону. Эффект был не-предусмотрен сценарием.
Клаус резко обернулся, вскинув перед собой ствол. Если бы глаза вырвавшегося из рефрижератора Русти не были застланы чудовищным - и справедливым, надо сказать, - гневом, то, прежде чем приступить к активным военным действиям, кроме этого дула "беретты", он успел бы заметить еще, по меньшей мере, четыре направленных на него ствола и тогда бы уж никаких действий вообще предпринимать он не стал. Но, на беду, он был настолько пьян, обморожен и разгневан, что действовал строго по инструкции.
"И можете, ребята, представить, как я обалдел, - рассказывал он завороженно вперившимся в него завсегдатаям заведения старины Хенки, когда вместо дуралея Роба я вижу перед собой колонеля Кортни и чуть не дюжину гнуснейших харь, каких только природа понаделала, пока Бог был в отлучке. Ну так и смотрим, как бараны, - я на них, они - на меня. Ну, у меня с мороза, однако, реакция была что у твоего хоккеиста - да и то, если рассудить здраво я хоть на вид и не Рэмбо, а десятерых таких вот дегенератов все-таки стою".