Душитель
Шрифт:
— Ну и как ты собираешься раздобыть деньги? У тебя хороший дом, я видел.
— Он уже заложен.
— Ну так продай что-нибудь. Что у тебя есть?
— Хм… Ничего.
— Знаешь, что я обычно говорю в таких случаях? Я говорю: «Слушай, ты задолжал десять штук, ну или пятьдесят, или сколько там. У тебя есть одна вещь, которая стоит пятьдесят штук. Я ее у тебя покупаю». Знаешь, что это?..
— Нет. Что?
— Твоя голова. Я говорю: «Продай мне свою голову за пятьдесят кусков, и мы в расчете. Могу
— А если у человека действительно нет пятидесяти тысяч?
— Он постарается их найти.
Джо закрыл глаза.
— Расслабься, твой котелок и пятидесяти центов не стоит. Сейчас я тебе объясню, что мы сделаем. Ты будешь работать на меня.
— Я не… я не могу.
— Да брось. Я видел список Ники Капобьянко. — Ники был братом Чарли Капобьянко, посредником и казначеем. — Знаешь, утром после пьянки поздновато называть себя целкой. Ты взял деньги, теперь придется их отработать.
— Как?
— Если услышишь что-нибудь интересное — расскажи. Например, если намечается облава. Или если за кем-нибудь установили слежку — несомненно, нам следует об этом знать. Ты ведь коп, тебе многое известно.
— Вряд ли. Вы разочаруетесь.
— Ты можешь делать и кое-что другое. Например, ходить по поручениям. Мы найдем для тебя занятие.
Джо опустил голову.
— Расслабься, все не так плохо. Я прошу от тебя лишь немного помощи. Внеси свой вклад. Это самое малое, что ты можешь сделать. Учти.
33
Фиш, как автомат, пересчитывал десятки и двадцатки в пачке. Дойдя до сотни, он отодвигал кучку в сторону, слюнявил большой палец и снова принимался задело. Сноровка у него была поразительная. Фиш казался старым и хрупким, кожа у него на руках напоминала пергамент, ногти опасно отросли. Но было нечто магическое в том, как он разложил банкноты по десяти кучкам и подвинул одну из них Джо Дэйли.
— Спасибо.
— Надеюсь, твой новый шеф этим подавится, между нами говоря. — Фиш проследил, как деньги исчезли в кармане Джо, и слегка нахмурился. — И пожалуйста, пусть они отправятся по назначению.
— Не лезь не в свое дело.
— Я просто сказал… Не забывай, чьи это деньги.
— Но отчего-то они лежат в моем кармане. Странно, да?
— Видал я вещи и более странные.
— А мне все-таки чудно.
— Привыкнешь. Ты пока неиспорчен.
— Ты так и будешь надо мной издеваться?!
— Ты только что взял мои деньги, заработанные тяжелым трудом, и хочешь, чтоб я тебя поблагодарил?
— Да брось, Фиш, бизнес есть бизнес. Мне это не нравится не больше, чем тебе.
— Ты не возражаешь.
— Ах так…
— Я же не слепой. Я все понимаю.
— Ты ошибаешься.
—
— Так или иначе, речь не обо мне. На моем месте мог оказаться кто угодно.
— Но на нем оказался ты, в том-то и дело.
— Да, на нем оказался я, поэтому обращайся со мной как подобает, и давай побыстрее с этим покончим. Невероятно. Как будто мне делать нечего помимо этого дерьма. Господи, как будто я за столько лет отдал тебе недостаточно денег. Что, забыл?
— Думаешь, они все у меня и остались? Нет. Вы держите пари друг против друга, проигравшие платят победителям. Вот как это работает. Я всего лишь посредник. Если хотите знать, где ваши деньги, так найдите того, кто выиграл. У меня их нет. Все, что мне остается, — это проценты. Сущая мелочь.
— Чарли Капобьянко вполне живет на эту мелочь.
— Зависит от объема.
— Так или иначе, с меня ты получил прорву этой самой мелочи.
— А теперь ты пришел забрать хотя бы часть. Смешно, детектив?
— Хватит, Фиш, я сказал. Я тебя не просил совать нос в мои дела.
— Я собирался сказать то же самое.
— У меня нет иного выбора.
— Как угодно, шеф.
— Даже тебе не все известно, Фиш.
— Просто удивительно. Вообще, живи как знаешь, мне-то что. Хотя твой отец наверняка в гробу переворачивается.
— Заткнись! — Джо потянулся через стол и ткнул пальцем в грудь Фиша, как будто нажал на кнопку. — И повторять я не собираюсь. Хватит. Я что, должен выслушивать это каждую неделю?
— Нет. Я свое сказал.
34
На крыше первого участка гнездились чайки. Они взлетали из-за кирпичного парапета, приземлялись, кричали, беспокоились и снова улетали. В сплетенном из веточек гнезде лежали три сероватых крапчатых яйца. Толстый пушистый птенец неуверенно прошелся вдоль края крыши. Он был такого же серовато-коричневого цвета, как и яичная скорлупа, то и дело останавливался, чтобы исследовать забившийся между камнями мусор — окурки, пивные банки, рождественские фонарики. Обнаружив огромную пару черных ботинок, птенец попытался на них вскарабкаться.
— Отвали, — сказал Джо.
Он подергал ногой, и птенец заковылял прочь. Джо снова принялся смотреть через парапет на ощетинившиеся антеннами крыши, Бикон-Хилл и обширный пустырь Уэст-Энда в сумерках. Внизу из туннеля возникали и исчезали в городских дебрях машины.
Позади раздался голос:
— Господи, Джо. Ты что, прячешься?
Брэндан Конрой осторожно перешагнул через высокий порог и железяку, которая подпирала дверь. Он двигался осторожно, как обычно ходят крупные старики. На взгляд Джо, он походил на лося, который по камушкам переходит реку.