Два билета
Шрифт:
То, что женщина, потерявшая дочь, обращала внимание на холод, показалось Людмиле Владимировне неестественным.
Они спустились по лестнице вниз и оказались в длинном полуподвальном помещении, уставленном рядами деревянных кресел с откидными сиденьями. Людей было много. Они сидели в полной тишине с отрешенными лицами.
На небольшом возвышении за столом сидел мужчина, уронив голову на руки. На первый взгляд казалось, что он спал.
– Прежде всего, Вам нужно у него зарегистрироваться, - сказала женщина.
– А потом?
– А потом попьем кофейку.
Людмила Владимировна подошла к сцене, и мужчина тотчас поднял лицо. Это был тот
– У вас деньги есть?
– сразу спросил генерал.
– Есть, а что?
– Надо бы подкормить солдатиков из оцепления, - ответил начальник штаба, с улыбкой наблюдая, как Людмила Владимировна торопливо достает из кармана кошелек.
– Оставьте себе хоть немного.
Неизвестно еще, сколько здесь придется пробыть.
– Да, да, спасибо. У меня есть еще. Скажите, как там? ...
– Работаем, - лаконично ответил генерал.
Сообщив сведения о Нине и Тобиасе, Людмила Владимировна вернулась к своей новой знакомой. Женщина протянула ей пластиковый стаканчик с дымящимся кофе.
– Горячий, пейте. Что это с Вами?
– А что?
– Вид у Вас был потерянный, а сейчас - совсем другое дело.
Вот уже неделю на окраине Москвы в здании, как две капли воды похожем на дворец культуры, в котором террористы удерживали заложников, отряд особого назначения "Альфа" отрабатывал специальную операцию.
В последний день к ним подключили группу милиционеров, проходивших переподготовку на курсах повышения квалификации в Домодедове. Главная задача "альфовцев" заключалась в непосредственном уничтожении террористов. Приданным "домодедовцам" ставилась вспомогательная задача зачистки подсобных помещений. Неразлучной троице - капитану Хлыбову, лейтенанту Санкину и лейтенанту Мерзлявкину - было поручено отработать несколько технических помещений второго этажа.
На случай всяких непредвиденных обстоятельств "альфовцы" и "домодедовцы" провели несколько учений, на которых отрабатывали взаимодействие в проникновении в зрительный зал, приемы рукопашного боя и прицельную стрельбу из положения "от живота". Роль террористов выполняли черные матерчатые манекены.
Полковник, наблюдавший за действиями сводной команды, был не доволен. Он требовал от "хлопцев", чтобы скорость перемещения и взаимодействия друг с другом была не хуже, чем у футболистов, "да не наших, а немецких или аргентинских".
– Патронов не жалеть!
– внушал полковник, вышагивая перед строем загнанных спецназовцев.
– При малейшем подозрении стрелять на поражение. Без разницы, кто перед тобой - бандит или гражданский: одно опасное движение рукой, туловищем, головой, глазами - поливай его свинцом без душевного трепета. После будем разбираться, кто есть кто. За всё и перед начальством, и перед Господом Богом отвечу я один. У нас приказ - чеченов в плен не брать, валить на месте! Будет молить о пощаде, умолять - бей его, гадюку, без жалости. Вы, хлопцы, должны выбросить из головы всякую ересь, типа жалости к детям, женщинам и старикам. Начнете рефлексировать - вам хана. Или в бою убьют, или после сопьетесь, с полным вывихом мозгов. Кстати, о мозгах. В бою данная часть головы должна быть выключена напрочь. Задача одна - четко фиксировать ситуацию и вовремя отдавать команды на нажатие спускового крючка. А для этого достаточно одного спинного мозга. Запомните, хлопцы: промахнуться, ошибиться вы можете, но только раз. Что будет потом, вы уже не узнаете, потому как вас самих уже
Среди спецназовцев раздался недовольный ропот:
– В намордниках-то зачем?
– Покурить бы, товарищ полковник!
– Говорили, противогазы американские, а на них написано "Маде ин Туркиш".
Полковник посуровел:
– Разговорчики в строю! Противогазы сделаны в Турции по американской лицензии. В этом смысле они американские. Слушать надо ухом, а не брюхом. Даю десять минут. Смирно! Вольно ... Можно оправиться, покурить.
Мерзлявкин пулей понесся в туалет. То ли от нервов, то ли от физической нагрузки желудок его пребывал в постоянной прострации. Будь его воля, Петр Иванович не слезал бы с толчка.
Выходя из кабины, он получил сильный удар по плечу. Так незаметно приблизиться и ударить мог только Альфред Санкин - здоровенный, как племенной бык, и такой же тупой.
– Альфред! Совсем охренел?!
– возмутился Петр Иванович.
Довольный Санкин засмеялся:
– Обмочился? Значит, жив пока. Но погоди, не долго осталось ...
– Не каркай, и без тебя тошно.
– Я не каркаю, а дело говорю. Думаешь, я от чеченов пули жду? Нет, браток, ошибаешься.
– А от кого?
– округлил глаза Петр Иванович. Мерзлявкин относился к Альфреду Санкину с опаской: никогда не угадаешь, что у него в башке и что он отмочит в следующую секунду. Лейтенант предпочитал держаться от него подальше. Но сейчас деваться некуда: им предстояла серьезная боевая операция. Впрочем, Альфред напрасно думал, что его издевательства пройдут даром. Петр Иванович только делал вид, что сносит оскорбления и обидные розыгрыши. На самом деле он всё цепко держал в памяти, а с памятью у него полный порядок. Рано или поздно наступит час, и Альфред умоется горькими слезами.
Справедливости ради нужно сказать, что после того, как у Мерзлявкина появились деньги и реальная перспектива перебраться в Москву, желание мстить кому бы то ни было, хотя бы и Альфреду Санкину, несколько притупилось. Он даже перестал болезненно реагировать на свою неблагозвучную фамилию. Выходит, прав был капитан Хлыбов, который утверждал, что деньги делают чудеса.
– От кого ждешь пулю?
– спросил Петр Иванович.
Несмотря на идиотскую ухмылку, чувствовалось, что на этот раз Альфред серьезен как никогда.
– Сам подумай, - сказал он, - кто всё время гундит, что мы влипли, что нам скоро кирдык? У кого все наши бабки?
– Хлыбов!
– оторопел лейтенант.
– Дошло наконец! Думается мне, что капитан нас на спецоперации кончит обоих, а денежки наши себе прикарманит.
– Да ты что, Альфред?!!
– Я печенкой чую. Ему человека шлепнуть - как два пальца об асфальт, а тут такой интерес - бабки делить не нужно.
– Санкин перешел на шепот.
– Сегодня случайно оборачиваюсь, а Хлыбов смотрит, как удав на кролика - веришь, нет? Меня так прямо всего и передернуло. Порешит нас кэп, точно говорю.
У Петра Иванович заныло в животе, впору вернуться в кабинку. Он ведь тоже ловил на себе взгляды Хлыбова, от которых становилось не по себе. Только он не говорил никому.
– Ну и дела! Что делать будем?
– спросил Петр Иванович, судорожно сглотнув слюну.
Лейтенант обнял его за плечо и жарко зашептал в ухо:
– Как пойдем заложников освобождать, нужно Хлыбова вперед пропустить.
– Как?
– Как-как! Откуда я знаю? Придумаем что-нибудь. Главное - выбрать удобный момент ... Ты прикроешь меня.